Читать книгу - "Крестная мамочка - Керри Адамс"

— Ты сделал свое дело! — произнесла я и тут же пожалела об этом.

К счастью, Себастьян понял меня буквально. Он взглянул на часы у кровати:

— Черт, опаздываю. Я побежал.

— И мне пора.

Я мигом вспомнила, что это неправда.

— Хочешь, примем душ вместе? — Он снова заулыбался.

— Ни в коем случае. Я себе не доверяю. Лучше приму одна!

Я вскочила и бросилась в ванную, не заботясь о том, что Себастьян наверняка пялится на мой зад. Ему я уступила вторую очередь, снабдив дорожным набором умывальных принадлежностей. Через несколько минут он вернулся — умытый, пахнущий чистотой, с прилизанными влажными волосами.

— Ты ходишь на работу в джинсах? — спросила я, пока он заправлял в них рубашку.

— Держу для экстренных случаев костюм в офисе.

Я улыбнулась, но меня уже грызла мысль: выходит, я — экстренный случай?

Мы пешком дошли до станции подземки, по пути завернули перехватить кофе с круассанами, которые ели прямо из бумажных пакетов. Как ни крути, пообщались. Секс утром мало что значит, его может и не быть, но разговоры? Редкое явление. Да еще кофе с круассанами — неужели это уже?.. Я решительно запретила себе представлять чудесных детишек с ножками колесом. Запрет ничего не дал. Я видела их будто наяву — резвые и бойкие, они то и дело мутузили друг друга и действовали мне на нервы. Вдвоем мы доехали до Вестминстера, смеясь всю дорогу, а на прощание Себастьян поцеловал меня в губы.

— Ты была бесподобна!

Створки дверей сомкнулись, Себастьян укатил.

Хэлен вертела в руках миниатюрную бутылочку «Перье» и молчала. Я смотрела на подругу, сидя по другую сторону ее полированного обеденного стола. Наконец-то я застала ее дома одну, но, несмотря на это, внимание Хэлен мне не принадлежало.

— Ты меня слышала? — уточнила я, отпивая вино. — Он сказал «ты была бесподобна» и уехал.

Хэлен, подняв голову, нахмурилась.

— Ты правда сделала вид, будто тебе надо на работу? И что ты надела?

— Костюм.

— Ты? Костюм?

— Случайно вышло. Включился понедельничный автопилот.

— Так это было в понедельник?

— Я же говорила! Или ты не слушала?

— Извини.

— Что с тобой? О чем ты все думаешь?

— Извини, — повторила она, навивая на палец длинную прядь волос. — Вчера дети всю ночь не давали покоя.

— А разве по ночам няньки с ними не занимаются?

— Кормлю их все равно я сама, а они проголодались. Наверное, скачок роста… Но это скучно объяснять. Почему ты раньше мне про него не рассказывала?

А я-то при чем? Вини двух пиявок, которые к тебе присосались… Прости. Мысли позитивно, Тесса, и хватит желчи и уксусу.

— Да я всего шесть дней как вернулась.

— Похоже, я совсем отстала от жизни.

Я положила ладонь на ее руку:

— Не волнуйся, Хэлен. Ничего хорошего там все равно нет.

— Тебе легко говорить. Ты-то не отстала.

Мне виднее.

— Я несколько раз тебе звонила. Няньки не передавали?

Она сдвинула брови — притворилась, будто припоминает, но я точно знала: все мои сообщения она пропустила мимо ушей.

— Ты не заметила самого главного: он сказал «ты БЫЛА бесподобна». Попадание точно в цель. Мне сделали комплимент, а заодно и отшили.

— А если бы он доехал до самого Кэнари-Уорфа?

— Он работает в правительстве. В Вестминстере. Видишь, как все удачно сложилось. Я просто вернулась домой одна и сразу сняла костюм.

— Кажется, ты ему все-таки понравилась — круассаном ведь угостил. А в следующий раз, когда встретишься с ним, тоже будешь делать вид, что спешишь на работу?

Разговаривать с человеком, который тебя не слушает, — себе дороже. Бесишься каждую минуту.

— Не придется, Хэлен. Если бы он сказал «ты бесподобна», может, я и стала бы ждать новых круассанов. Потому что эти слова означают «давай выпьем», «сходим сегодня куда-нибудь», «встретимся завтра, а там как получится». Но если тебе говорят «ты была бесподобна», это значит только одно: спасибо и прощай навеки. Классическое исчезновение. И главное, у меня нет никакого морального права возмущаться: я прыгнула с ним в постель через сорок минут после знакомства. Повела себя как типичная потребительница. Я удовлетворила свои потребности, он — свои. Условия краткосрочного контракта выполнены.

— А я думаю, он еще позвонит.

— То ты, — возразила я. — У тебя идеальная жизнь. В твоем мире он просто обязан позвонить. А в моем — нет. Только умоляю, избавь меня от цитат из «Дезидераты» — про любовь, которая прорастает каждый год, как трава. Можешь мне поверить, я наткнулась на обширную проплешину.

Хэлен поднялась, взяла салфетку и вытерла абсолютно чистый стол. Дом у нее огромный, но Хэлен помогает целая армия слуг. Каждый день приходит уборщица. Воскресная няня занимается детьми. Есть и вторая няня, для будних дней, по имени Роуз. С Роуз я знакома почти так же давно, как с Хэлен. Она родом с Филиппин, когда-то была экономкой у отца Хэлен в Гонконге и с младенчества растила саму Хэлен. Брак родителей моей подруги оказался недолговечным; в школьные годы она проводила каникулы в Гонконге с отцом и Роуз. Точнее, только с Роуз. Те, кто каждый день укладывает детей спать и читает сказки им на ночь, магнатами не становятся. В Гонконг и обратно Хэлен каталась в сопровождении Роуз, так как мать Хэлен, Маргерит, была не создана для родительских обязанностей. Осваиваясь с ролью недавно разведенной богачки, она путешествовала по Европе. Няньки, которых она нанимала, надолго не задерживались: у Хэлен обнаружился ярко выраженный талант превращать их жизнь в ад. В конце концов Роуз просто стала тенью Хэлен. По-моему, Роуз сочла воспитание девочки своей обязанностью. Вообще-то ответственность за Хэлен несли ее родители, а Роуз взяла на себя всю черную работу: заплетала косички, заставляла чистить зубы, одевала, кормила и поила. Единственными константами в жизни Хэлен были Роуз, отсутствие Маргерит и отцовское богатство.

Я так и не сумела поладить с Маргерит. Поначалу у меня челюсть отвисала, когда я слышала, как она высмеивает и распекает родную дочь. По сравнению со мной, оранжерейным растением, Хэлен росла на голой, неуютной скале. До меня давным-давно дошло: Маргерит вытерпела тяготы беременности только ради гарантированных алиментов. Отец не то чтобы совсем не уделял Хэлен внимания, он боготворил ее. А это разные вещи. Видимо, в детстве Хэлен была и избалованным, и в то же время неприкаянным ребенком. После скоропостижной смерти хозяина Роуз насовсем переселилась к Хэлен в Лондон, и с тех пор они не расставались. На мой взгляд, Роуз давно пора на пенсию, но она никогда не сидит без дела — попросту не умеет. Стараниями Роуз, воскресной няньки и приходящей прислуги в доме Хэлен не бывает даже намека на беспорядок. Точнее, в нем почти не заметны признаки жизни, а тем более — жизни двух младенцев.