Читать книгу - "Бесстрашная леди - Лесли Лафой"

Совершенно непрошеные, возникли воспоминания о его родителях. Он вспомнил нежность и любовь в глазах его матери, когда она смотрела на отца, ее изогнутые в улыбке губы в тот момент, когда он обнимал ее за талию и привлекал к себе. Сколько лет отделяет прошлую жизнь его матери от той, которую знала Глинис Малдун? Каррик покачал головой, отгоняя ненужные воспоминания.

Наверное, где-то внутри его стойкой спутницы были спрятаны более мягкие женские инстинкты. И пока он не заставит Сараид направить свои магические, не всегда ею управляемые, способности в обратном направлении, он попытается обнаружить эти скрытые инстинкты, и это обещает быть интересным и весьма интригующим занятием.

Или самым глупым, которым он когда-нибудь занимался. У него было его предназначение, неизменная цель, были люди, ради которых у него всегда должна быть ясная голова.

Судя по решительности, которую она до сих пор проявляла, он понимал, что завлечь Глинис Малдун в свою постель не так-то просто, что на это придется потратить уйму времени и сил. Да и сама по себе затея представлялась ему авантюрной.

Секунда отвлечения от основного дела может привести к виселице и его, и его родных, а также к полной потере надежд на освобождение Ирландии.

У него нет выбора. В данный момент он не имеет права на романтические приключения. Другое дело, если она сама проявит инициативу. Тогда он с радостью согласится.

— Нам надо завести лошадей внутрь. Здесь очень низкий и весьма узкий проход, — проговорил Каррик, остановившись перед каменной стеной и слезая с лошади. — Вы сможете, Малдун?

— Я смогу сделать это сама, — жестко ответила Глинис, — ноги у меня в порядке.

— Бросьте стремена на седло, — распорядился Каррик, — я проведу лошадей, а вы идите за нами.

— Ближайшие три шага?

Каррик не прореагировал на ее едкое замечание. Она столько перенесла за прошедший день, что заслуживает снисхождения. Перебросив поводья через голову коня, он начал спускаться в убежище. Но не прошел и нескольких шагов, как услышал за спиной совершенно не женские выражения.

— Малдун, у вас проблемы?

— Ничего, с чем бы я не смогла справиться, — огрызнулась она. — Идите вперед, я через минуту вас догоню.

— Если круп вашей лошади не окажется внутри убежища до того, как британцы попадут на вершину холма и смогут рассмотреть всю долину…

— Я прекрасно это знаю, черт вас возьми, нет необходимости напоминать мне об этом, — нетерпеливо прервала она его.

Звон металла, скрип трущейся кожи и ее тяжелое дыхание объяснили ему, что произошло. Вход в естественное убежище был недостаточно широк, чтобы в него могла войти лошадь с ее странным багажом.

— Я заведу Молана и вернусь, чтобы вам помочь, — предложил Каррик, быстро спускаясь по узкому проходу.

Стук копыт Берта по камням заглушил слова, сказанные ею в ответ. Каррик завел Молана подальше, чтобы освободить ей проход. Пройдя несколько шагов в обратном направлении, он остановился.

Глинис подошла к нему с гордо поднятым подбородком, полы ее длинного пальто развевались вокруг ее стройных ног, правая рука была просунута в луку седла, вероятно, это облегчало ей боль в раненом плече. Левой рукой она вела свою лошадь.

— Давайте, — предложил он, подходя к ней и пытаясь забрать у нее седло.

Она продолжала двигаться, игнорируя его протянутую руку.

— Мне не нужна помоешь, — спокойно произнесла она. — Я все могу сделать сама, если вы будете так любезны и освободите дорогу.

Он сделал, как она просила, в противном случае она могла просто наступить на него. Глаза ее потускнели. На лице отразилось страдание, превышавшее все возможные физические и эмоциональные пределы. Такое состояние было ему хорошо знакомо.

Перед его мысленным взором появилась картинка, на которой она, выздоровевшая, мчалась на лошади рядом с его сподвижниками воевать с британцами, но он прогнал видение. Поле сражений не место для женщин. Их присутствие отвлекает мужчин, лишает готовности пожертвовать жизнью ради благородных целей. Глинис Малдун надо устроить в каком-нибудь безопасном месте до тех пор, пока се не удастся отправить туда, откуда она появилась.

Он слишком часто думает о ней, это становилось опасным. Он должен устроить ее там, где она будет вне пределов его досягаемости. Это необходимо как для безопасности его родственников, так и для него самого. Женский монастырь был бы вполне подходящим местом, подумал он.

Уголки его губ изогнулись в лукавой улыбке. Он представил себе, что она может натворить в монастыре. Он наверняка попадет в ад за свой проступок. Но какая это будет впечатляющая сцена!

Она же старалась не выказывать своего облегчения, когда из узкого каменного туннеля завела Берта в небольшое помещение. Вечер уже наступил, и почти все помещение находилось в густой тени. Воздух был холоднее, чем в долине, и она понимала, что взмыленный и усталый Берт скоро будет страдать от судорог. Ей непременно надо его растереть.

— Идите сюда, — сказал Каррик, отводя своего коня в дальний конец помещения.

Глинис кивнула, но, прежде чем последовать за ним, оставила седло у стены.

— Вот, возьмите… — сказал он.

Из-за сильной боли она не сразу сообразила, чего он от нее хочет. Потом увидела, что он протягивает ей свои сумки, и пришла в ярость.

— Сами занимайтесь ими, — сердито проворчала Глинис и пошла за своей сумкой, чтобы достать щетку для Берта.

В ту же секунду он очутился у нее за спиной. Она была потрясена быстротой его реакции, силой, с которой он схватил ее за здоровое плечо, и осторожностью, с которой повернул к себе лицом.

— Малдун, — зарычал он, — смирите свою гордыню!

Он сунул сумки ей прямо в грудь, и она вынуждена была удержать их здоровой рукой.

— Откройте их и найдите себе что-нибудь поесть. Вы выглядите полуживой. А я позабочусь о лошадях.

Она была в полном изнеможении, но именно поэтому не могла позволить себе расслабиться даже на долю секунды.

— Благодарю вас, — сказала она, отступив на шаг, — но я должна сама позаботиться о своей лошади. И только после этого смогу поесть.

— Ваше упрямство одержало верх над здравым смыслом! — воскликнул Каррик.

Она проигнорировала его слова и поставила свою сумку рядом с перевернутым седлом. Но когда наклонилась, чтобы открыть ее, перед глазами все поплыло. Она выпрямилась, но стало еще хуже, и она с силой сжала щетку, стремясь использовать ее как точку опоры.

И снова Каррик оказался рядом и подхватил ее на руки. Потеряв ориентацию, она прижалась к нему. Тепло его тела, как жидкое серебро, проникло в ее окаменевшие мышцы, сила его рук успокаивала.

Но тут она подумала, что Каррик де Марсо самый опасный из всех мужчин, с которыми ей приходилось встречаться, он мог проникнуть ей в душу, а туда она не пускала никого. Даже своего бывшего супруга, Джека Рэймера. И она не позволит это Каррику. Она должна быть самостоятельной, сильной, независимой. Этот урок достался ей нелегко, Джек оказался хорошим учителем.