Читать книгу - "Время любить - Жюльетта Бенцони"

Сдержанный и властный жест пожилой женщины прервал его слова, но было слишком поздно: Катрин не только услышала неосторожную фразу, но увидела и жест. Она вышла из тени и подошла к своей приятельнице.

– А меня, Ян, – сказала она холодно, – вы тоже боялись пропустить?

Художник Ян ван Эйк, камердинер герцога Филиппа Бургундского и его тайный посланник по разным, особенно личным делам, не стал утруждать себя притворством. Радость, которая отразилась на его лице, была искренней.

– Катрин!.. Это вы?

Он был так счастлив, что молодая женщина почувствовала, как в ней тает подозрение. Они были хорошими друзьями во времена, когда она царила при Бургундском дворе и в сердце герцога. Много раз она позировала этому великому художнику, гений которого ее восхищал, она ценила также верность его дружбы. Ян даже был слегка влюблен в нее и никогда этого не скрывал.

– Это именно я, друг мой… и я очень рада вас вновь увидеть! Что вы делаете так далеко от Бургундии? Думаю, я правильно поняла, что у вас было назначено свидание с мадам Эрменгардой?

Говоря так, она бросила взгляд в сторону своей подруги и увидела, как та слегка смутилась. Но ван Эйка вовсе не взволновал ее вопрос.

– Свидание – это слишком громко сказано! Я знал, что мадам Эрменгарда направлялась в Компостел-Галисийский, и, так как моя миссия направляла меня по тому же пути, я просто-напросто надеялся поехать вместе с ней.

– Так герцог направил вас к монсеньору святому Иакову? – произнесла Катрин с иронией, которая не ускользнула от художника.

– Ну-ну, – сказал он с улыбкой, – вы же хорошо знаете, что мои миссии всегда бывают тайными. Я не имею права о них говорить. Но войдем же в дом, стало совсем темно.

Сидя за большим столом между Эрменгардой и Яном, Катрин слушала их и не очень-то вмешивалась в разговор. Бургундские дела, которые они обсуждали, стали для нее чуждыми, она не находила в них ни малейшего интереса. Даже разговор о герцогском наследнике, этом малыше Карле, графе де Шаролэ, которого герцогиня Изабелла родила за несколько месяцев до этого, не заинтересовал ее. Оба собеседника вели речь о мире, умершем для нее навсегда.

Но если она крайне мало обращала внимание на их разговоры, то смотрела на них с интересом, вызванным сообщением Жосса. Когда Катрин вышла из отведенной ей кельи и направилась в большой зал, он поджидал ее, неподвижно стоя в почти полной темноте. Она вздрогнула, увидев, как он возник из темени, но он быстро приложил палец к губам. Потом прошептал:

– Этот господин, прибывший из Бургундии… его-то и ждала благородная дама!

– А что вы об этом знаете?

– Я слышал, как они совсем недавно разговаривали под навесом для сена. Остерегайтесь! Он прибыл из-за вас!

Большего он не успел сказать, так как к ним направлялась Эрменгарда с Жилеттой и Марго. Катрин отложила на более поздний час разговор с Жоссом. А Жосс растворился во тьме, как настоящий призрак. Но именно о его сообщении все время думала Катрин, пока они ели. Мадам де Шатовиллен была такой веселой и довольной, что Катрин уверилась в правоте слов Жосса. Похоже, что именно художника она и ждала. Но тогда какое отношение могла иметь их встреча к самой Катрин?

Катрин была не из тех, кто надолго оставляет без ответа вопрос, да еще до такой степени волнующий. Поэтому, так как трапеза закончилась и Эрменгарда, потягиваясь и зевая, встала, Катрин решила перейти в наступление. В конце концов, до этого момента она считала ван Эйка другом. Так пусть он докажет это!

– Ян! Я хотела бы с вами поговорить!

– Здесь? – произнес он, бросая беспокойный взгляд в направлении группы горцев, занятых едой.

– А почему бы и нет? Эти люди не знают нашего языка. Это баски. И потом, – прибавила она с тонкой улыбкой, – неужели первых же встречных людей может заинтересовать наша беседа?

– Посланник всегда начеку… просто по обязанности! – ответил ван Эйк с улыбкой, странным образом походившей на ту, какой одарила его Катрин. – Но вы правы: мы можем поговорить и здесь. И о чем же?

Катрин ответила не сразу. Она медленно прошлась до камина из грубых камней, где мало-помалу сникал огонь.

Ян ван Эйк с уважением отнесся к ее молчанию. Художник был очарован тонким силуэтом, выделявшимся на краснеющем фоне. Ткань платья с анатомической точностью повторяла изгибы тела. Тонкий профиль был словно вырезан из золота, а густые черные ресницы накладывали на лицо волнующую тень. И художник не мог не отметить, что красота этой женщины стала более утонченной и духовной. «Если герцог опять ее увидит, – подумал ван Эйк, – он будет ползать у ее ног, как раб… или… убьет ее!»

Но он не осмелился спросить себя о собственных чувствах. Единственная мысль явственно промелькнула: властное желание, с силой охватившее его, еще раз отразить на картине эту красоту! И он так глубоко погрузился в созерцание, что голос молодой женщины заставил его вздрогнуть.

– Ян, – сказала она мягко, – зачем вы сюда приехали? Только не лгите мне. Я знаю, что Эрменгарда вас ждала, а также что эта история связана как-то и со мной. Я хочу знать, каким образом.

Она обернулась и прямо посмотрела ему в лицо. Опять художник почувствовал власть этой красоты.

– Не меня конкретно ждала мадам Эрменгарда, Катрин, она ждала посланца из Бургундии. Случай пожелал, чтобы им оказался я…

– Случай? Вы думаете, я забыла привычки герцога Филиппа? Вы же его тайный и любимый посланец… вовсе не какой-нибудь очередной курьер! Что же вы приехали сообщить графине?

– Ничего!

Ван Эйк снисходительно улыбнулся.

– Да нет же, ничего, прекрасный друг! Я ничего не должен ей передать.

– У вас, возможно, есть для меня что-то… да?

– Может быть! Но я вам этого не скажу!

– Почему?

– Потому что час еще не настал!

Так как тонкие брови молодой женщины нахмурились, художник подошел и взял ее за руки.

– Катрин! Я всегда был вашим другом… и страстно желал бы быть для вас чем-то большим! Клянусь вам честью дворянина, что я всегда остаюсь вашим и ни за что на свете не хотел бы причинить вам зла. Можете ли вы мне довериться?

– Довериться? Все это так странно, так смущает! Как могли узнать… в Бургундии, что я еду вместе с мадам Эрменгардой? Разве что астролог герцога прочел это по звездам?

На сей раз художник не удержался от смеха.

– Вы в это не верите, и вы правы! Это мадам Эрменгарда дала об этом знать! Один посланный ею человек…

– Она! Она осмелилась?.. И еще говорит, что она – моя подруга?

– Она и есть ваша подруга, Катрин, но она искренне думает, что вы никогда не сможете найти счастья с Арно де Монсальви.

– Не ее дело судить об этом! Есть вещь, которую Эрменгарда никогда не сможет понять: это любовь, моя любовь к мужу! Я прекрасно знаю, что при дворе герцога Филиппа словом «любовь» украшают самые разные чувства, среди которых плотское желание занимает первое место. Но моя любовь ничего общего с этим не имеет. Мы с Арно – одно существо, одна плоть! Но ни Эрменгарда, ни герцог не могут понять такого рода чувства! – Подступивший гнев заставил Катрин гордо выпрямиться.