Читать книгу - "Вкус Парижа - Виктория Браунли"

как только мои ноги коснулись пола коридора аэропорта Шарль де Голль. «Милая свобода», – тихонько говорила я себе, когда пассажиры рейса мчались мимо меня, чтобы поскорее встать в очередь и пройти пограничный контроль.

Мне казалось, что прошло уже сто лет с тех пор, когда я вот так же прилетела в Париж – соло и со звездами в глазах. И тогда, и теперь я была полна стальной решимости, хотя и по разным причинам, и пока вокруг меня суетились люди, хватали с карусели свои чемоданы и сумки, обнимались, целовали друг друга в обе щеки, я накинула на плечи шарф и пошла к стоянке такси.

«Впрочем, сегодня мне нужно разобраться с метро», – подумала я. Вчера вечером я могла сосредоточиться только на том, чтобы добраться до отеля, нормально выспаться ночью и опорожнить большой бокал красного вина – vin rouge. Но теперь, глядя на цены, услужливо вывешенные в витрине, я удивилась, каким дорогим стал Париж, и поняла, какой мне надо быть экономной. В прошлый раз, когда я приезжала в Европу вместе с Полом, мне, студентке, все казалось дорогим. Но я слегка занервничала даже теперь, когда сидела и конвертировала цены на вино и кофе в австралийские доллары. Я смотрела на приблизительный парижский бюджет, который нацарапала в самолете на обороте гигиенического пакета. Тогда я прикинула, что с тратами на аренду жилья, еду, вино и по мелочам я израсходую мои сбережения за восемь недель. Но, похоже, накопленные за всю мою жизнь деньги закончатся через шесть.

«Невеселая перспектива», – подумала я.

Но все равно! Я снова была в Париже впервые за столько лет. И хоть я не собиралась транжирить деньги на кофе, сыр, вино и прочее, гуляя полтора месяца по Марэ – как бы заманчиво это ни звучало, – все-таки несколько таких дней я хотела себе позволить, прежде чем заняться поисками работы и жилья, чтобы акклиматизироваться в моем новом доме и оставить позади все, что случилось после злосчастного ужина с Полом. Мне надо было оттаять после жизни в Мельбурне.

Бабочки, порхавшие у меня внутри, пока я летела в самолете, наконец притихли. Теперь, сидя тут с чашкой о-о-очень посредственного кофе, я могла думать только о том, что я добилась своего. И это факт – добилась. Я действительно далеко от Пола, от работы и от всей Австралии. Мои сомнения о том, как я отправлюсь куда-то после такого большого перерыва, пропали. Я теперь жила в Париже. Жила. В Париже.

«Вот так», – думала я, вдыхая чудесный парижский воздух и любуясь новым окружением.

Я решила посидеть подольше и заказала еще чашку кофе. Я смотрела, что пьют рядом со мной французы, и следовала их примеру. Мне хотелось почувствовать себя здешней, местной как можно скорей. Заказанный эспрессо я получила быстро и подумала: «А-а, этот лучше. Чуточку, но лучше». Качество кофе было совсем не таким, к какому я привыкла в Мельбурне, а гораздо хуже, но мне понравилось, что мой café прибыл вместе с крошечной конфеткой – миндалем в шоколаде. Какая сказочная добавка к кофеину. Почему так не делают все кафе на свете?

К полудню столики были накрыты скатертями в красно-белую клетку. Заведения стали наполнять хорошо одетые деловые люди. Они садились, смеялись, пили розовое вино из графинов, глядели на доску с меню и заказывали steak frites[6]и салаты. Я тихонько наблюдала за ними, удивляясь, какими счастливыми выглядят все эти компании коллег и друзей. А они неторопливо ели ланч, пили вино, потом кофе, многие заказывали десерт. Я вспоминала, каким унылым казался Мельбурн перед моим отъездом; мои коллеги ели за своими столами жалкие на вид салаты, а дождь хлестал по бетонным стенам издательства. Я почувствовала прилив благодарности парижанам за joie de vivre, жизнерадостность, которую я видела тут в изобилии.

Через некоторое время я заметила, что официантам нужен был столик для новых посетителей, и, хотя они не говорили об этом прямо, стала ловить на себе их косые взгляды. Я встала и решила продолжить прогулку по Рю де Бретань.

После того как я провела пару часов на залитой солнцем террасе, мне было приятно идти по улице в тени деревьев мимо крошечных стильных кафе, мясных лавок и пекарен. У меня текли слюнки от аромата свежевыпеченного хлеба. Когда я проходила мимо гриль-бара и увидела жир, капающий на лоток с готовым картофелем, у меня заурчало от голода в желудке. «Где же мне поесть в первый день в Париже?» – мысленно пропела я.

Глава 7

Я шла по Парижу и изучала меню в витринах ресторанов, но тут вмешалась судьба, и мой взгляд внезапно упал на вывеску, заставившую меня резко остановиться. Желтые жалюзи манили меня, словно родной маяк, и после секундной паузы ноги понесли меня к ним.

Вывеска «Фромажери», «Сырная лавка», громко кричала, требовала, чтобы я обратила на нее внимание. «Фромажери» радостно соединила слова fromage (сыр) и reverie (мечта). Интересно, замечал ли это кто-нибудь, кроме меня?

«О да, сыр – всегда то, что доктор прописал», – сказала я себе и жадно устремилась к витрине. Я глядела только на то, что было выставлено в ней, все остальное слилось в туманную полосу. Там был сыр, настоящий французский сыр, во всем его великолепии. Сырная лавка – которая, весьма вероятно, скоро станет моим новым местом притяжения – была одним из тех традиционных французских магазинов, которые продают один продукт и делают это офигенно классно. В витринах и на полках шкафов были выставлены в ряд дюжины сыров самой разной формы, цвета и текстуры. Там были круглые и длинные сыры, с плесенью и мягкие. Одни сыры были тонкие, другие толстые, а в одном были какие-то смешные дыры, как в детских мультиках. Там были крошечные сыры, покрытые изюмом, пышные белые сыры в маленьких деревянных коробках и огромные колеса, больше моей головы. Я вспомнила секцию деликатесов в моем ближайшем супермаркете в Австралии и засмеялась, подумав, каким восхитительным занятием станет для меня покупка сыра теперь, когда я прилетела во Францию.

Я втянула носом воздух, и даже сквозь стекло витрины мне в ноздри ударили уютные запахи фермы, коров, коз и овец, скисшего молока. Я стояла и смотрела, разинув рот, вроде бы секунды, но, возможно, часы. Вглядевшись вглубь лавки, я заметила продавца, возившегося с головками сыра как со своими детьми. Он был высокий, широкоплечий и совсем не такой, каким я рисовала себе французского торговца сыром (то есть как точную копию молодого Жерара Депардье). Грубоватое лицо, небрежно подстриженная борода и