Читать книгу - "Опасный виконт - Миранда Невилл"

— Спасибо, что показали мне атлас, — сказала Диана. — Портулан — так, кажется, вы его назвали. Я должна запомнить это слово. И спасибо за рассказ о вашей коллекции. Я получила истинное удовольствие.

Он кивнул и посмотрел вниз на лежащую на столе книгу, открытую на странице с островом Эльбой, символом изгнания.

— Пожалуй, я пойду, не буду вам мешать.

Он что-то буркнул в ответ. Диана направилась к двери. Он почувствовал облегчение и одновременно чувство потери.

— Мистер Айверли, — окликнула Диана, остановившись посредине комнаты.

— Да?

— Днем я собираюсь прогуляться верхом. Вы не составите компанию?

— Вы вновь поедете к своим?

Он почувствовал искушение.

— Вообще-то я просто хотела поддержать форму.

— Я бы с удовольствием познакомился с изобретениями вашего отца.

— Мы можем навестить Уоллоп-Холл. Для папы будет удовольствием рассказать вам, что он придумал со вчерашнего дня.

— Когда вы собираетесь в путь? — сдался Себастьян.

К двум часам начался дождь. Диана даже не стала браться за амазонку. Вместо нее она облачилась в лучшее свое муслиновое платье, белое со светло-голубым рисунком, в тон ее глазам. Она не считала Айверли человеком, который замечает тонкости женского наряда, поэтому он не удивится, что она отказалась от закрытой рубашки в складку, которую обычно поддевала под это платье. Без нее наряд выглядел очень смело для повседневной одежды. В завершение она выбрала самую тонкую нижнюю юбку.

Диана спустилась в холл, где ее уже ожидал Айверли. Поскольку он все время ходил в одном костюме различных оттенков глины, то трудно было определить, собирается ли он на прогулку или остается дома.

— Вы готовы ехать? — спросил он.

— Моя одежда не подходит для верховой езды. Идет дождь, я вся вымокну, — объяснила Диана.

Разочарованный, он что-то невнятно пробурчал в ответ. Ей бы хотелось, чтобы он больше работал над артикуляцией. На интересующие его темы он говорил внятно и красноречиво, но в обществе легкость его речи куда-то бесследно исчезала. Было понятно, что он не предложит заменить прогулку чем-то еще, но Диана сама выработала план их совместного времяпрепровождения.

Согласно условиям пари, именно он должен проявить инициативу и сам поцеловать ее. Но даже самый отчаянный из людей вряд ли смог бы урвать поцелуй во время скачки по полям. А у нее дома будет препятствием семья: присутствие родителей тоже не способствует проявлению нежных чувств.

— Мы могли бы обследовать дом, — предложила она.

В ответ — опять невнятное бормотание.

— Я слышала, здесь более ста пятидесяти комнат. Вам, племяннику герцога, должны быть известны места, о которых большинство гостей и не подозревают.

— Я бы этого не сказал.

— Не страшно. Если мы заблудимся, то всегда можно спросить у слуги обратную дорогу.

Он снова что-то промычал сквозь зубы. Диана, у которой были четверо братьев, отец и бывший муж, перевела эти звуки на человеческий язык как «этого не будет, пока я жив». Она почувствовала, что сегодняшний день ускользает куда-то вдаль от владений герцога.

В пустынном спальном крыле они встретили служанку, вытиравшую пыль. Она любезно предложила проводить их в главную часть дома.

— О нет, — ответила Диана, как прежде отвечала дворецкому и лакеям, которые обращались к ним с тем же предложением. — Племянник его светлости показывает мне дом.

— Вы не должны так говорить, — сказал ей Себастьян. — Вы знаете дом и его историю лучше, чем я.

— Это на самом деле так, — согласилась она. — А почему бы и вам не рассказать мне о чем-нибудь? Но только не о том, о чем говорили в библиотеке.

— Ничего в голову не приходит.

— Сочините.

— Не умею.

— Вы так привязаны к фактам?

— Я привязан к правде, — твердо ответил Себастьян.

— Но ведь нет ничего плохого в том, чтобы пофантазировать ради развлечения. Вы разве не читаете романов?

— Книги не должны обманывать.

— Ага! — сказала Диана с победной ноткой в голосе, — Тем не менее вы не могли бы обойтись без библиотеки.

— Но вы первой упомянули о романах.

Диана рассмеялась, а он в виде исключения решил отказаться от своего кредо, что книгам всегда можно доверять, а людям — нет.

— Откуда вы так много знаете о Мэндевилле? — спросил он.

— Я всю жизнь жила неподалеку. И большой дом всегда был окружен легендами.

— А ведь ваш дом древнее. И он мне больше понравился.

— Вы с ума сошли!

Он действительно сошел с ума, но не из-за того, что она имела в виду. Он был близок к тому, чтобы покориться Диане Фэншоу. Он не мог отвести от нее глаз. Он не привык оценивать женскую красоту и затруднялся описать прелесть Дианы. Ему на ум, что неудивительно, пришло ее сравнение с прекрасно изданной книгой. Все в ней было безупречно — от волос, спадавших блестящими, как лучшая кожа для переплета, волнами цвета красного дерева, до голубых туфель без единого пятнышка, похожих на шелковую закладку для книг. Ни один выбившийся из прически волосок, ни одна висящая ниточка на одежде не нарушали совершенства ее внешности. Ее кожа напоминала ему самый мягкий, самый гладкий пергамент, и он испытывал настоящий зуд в пальцах — так ему хотелось дотронуться до ее щек, аккуратного маленького носа, небольшого, но твердого подбородка. Исходящий от нее аромат доводил его до исступления, хотя он находился не менее чем в ярде от нее.

Этот поход по дому стал новым счастьем и новой мукой для Себастьяна. Он уже готов был слушаться Дианы, причем, со страхом сообразил он, слушаться безоглядно.

Всякий раз, как она проходила мимо окна, он сквозь тонкую ткань платья мог видеть контур ее фигуры.

Особенно откровенно это было видно, когда она оказывалась напротив венецианского окна. Дождь закончился. Выглянуло солнце. Сердце Себастьяна стучало, как молот, и он едва мог дышать. Единственное, что он с большей радостью увидел бы, была Диана без этого полупрозрачного платья. И теперь он знал, что бы хотел с ней сделать. Тем более что они находились рядом со спальнями.

Себастьян с трудом сдерживал желание. Он не имел права дать своей страсти вырваться на волю. Диана была леди, и это одно не допускало возможности проявить даже малейшее легкомыслие.

— Куда мы теперь пойдем? — спросила она, оборачиваясь и глядя на него голубыми глазами в обрамлении густых темных ресниц.

Понимает ли она, что с ним происходит? Конечно, нет. Иначе она бы тут же в ужасе бросилась наутек.

— Я уже не представляю, где мы находимся.

Его слова снова прозвучали неразборчиво.