Читать книгу - "Маленькая для Шопена - Ульяна Соболева"

За это время я черт знает сколько раз оставалась без еды за нарушение правил. Так что пришлось их выучить.

- Я хочу выйти на улицу!

Сказала и ковырнула яичницу в тарелке.

- Я разве разрешал тебе говорить? За столом мы молчим!

Моя ненависть достигала той отметки, когда терпеть совершенно невозможно, когда все гормоны, весь адреналин поднимаются внутри с такой силой, что вот-вот будет цунами.

- Я сама себе разрешила!

Резко поднял голову от газеты и посмотрел на меня своими белесыми глазами. Черт, ну какой же он страшный…но почему-то взгляд от его лица трудно отвести. Есть в нем что-то притягивающее и отталкивающее одновременно. В моей руке сверкнул нож и я не стесняясь показала его Шопену.

- Мой отчим учил меня метать ножи. Я попаду тебе между глаз, а потом сбегу через окно!

Я ожидала, что это озадачит ублюдка, но он лишь рассмеялся.

- А ты я смотрю все же дура.

- Замолчи! Я правда прекрасно метаю ножи!

- Ну так давай! Может быть это твой шанс. Убьешь меня, сбежишь, окажешься на улице. Рано или поздно сдохнешь с голода, тебя изнасилуют, изобьют, продадут в проститутки на вокзале или в притоне.

- Лучше так, чем в твоей тюрьме.

- Значит и правда дура. Ну давай. Если взяла в руки оружие, то всегда используй. Или не бери если не уверена. Не разочаруй меня окончательно. Бросай! Ну!

И я бросила. Реально метнула в него нож, только он поймал его на лету, вспоров ладонь. Я тут же бросилась прочь, а он за мной, несмотря на хромоту. Догнал где-то около двери.

- Сука! Тупая!

Скрутил в бублик, зажал, придавливая к себе и пачкая своей кровью. Сжимая обе мои руки своей лапищей так что кости хрустели.

- Одним шрамом больше, Лиза…А ты будешь наказана. Я говорил меня слушать? Говорил, что я здесь твой хозяин и меня надо уважать?

- Или к черту!

- Я сам черт, маленькая!

Рычит, скручивая меня сильнее, хватая за затылок и унизительно склоняя прямо к полу.

- Я все равно сбегу! Я все равно убью тебя! Я тебя ненавижу!

- Прекрасные, острые эмоции. Хоть кому-то на меня не наплевать!

Приоткрыл одной рукой дверь и так и провел меня через коридор, мордой почти в пол, скрученную в букву «зю», зашвырнул в мою комнату и прежде, чем закрыть дверь сказал:

- В следующий раз я отрежу тебе за это палец! Сама выберешь какой!

В тот день меня выпустили на улицу…Впервые.

- Так что это означает, Лиза? Ты прочла «Вишневый сад» и ничего не поняла?

- Ничего не означает. И не твое дело, что я поняла!

Огрызнулась я, понимая, что вопрос с подвохом. А мне не нравилось чувствовать себя тупее его. А я была тупее. Младше намного, тупее, неопытнее и… еще жальче. Точнее он был весь полон превосходства, а я была невероятно жалкая. И всегда, когда он говорил со мной я ощущала это превосходство. Копается во мне, изучает, лезет в мою голову, проникает в нее до корешков. Всегда хотелось сбросить, хотелось ощутить себя хотя бы в какой-то мере умнее его…Но я не могла не признать, что мне с ним интересно. Потому что он много всего знал. Не было вопроса, на который Шопен не ответит, притом ответит так, что ты ощутишь себя тупой мошкой, способной только жужжать. Я признала его силу. Признала, что он справится с любой моей выходкой и я слабее. А значит должна подчиниться, склониться перед сильнейшим. И нет, дело не в физической силе. Нет. Отчим и мачеха были такими же сильными, могли избить, могли оставить голодной. Все это я уже проходила. Нет…Шопен был сильнее меня морально. И если я дуб, то он гранит.

Со временем я все же начала привыкать. Потому что люди так устроены, они всегда и ко всему привыкают. Это инстинкт самосохранения начать вживаться в те или иные обстоятельства, а я всегда была больше зверьком чем человеком. Зверьком, который выгрызал себе право на существование, который стремился жить и выживать в любых условиях. Потому что у меня была только я. И я себя любила. А еще рядом с Шопеном я могла быть самой собой. Не играть как для отчима и мачехи, не притворяться как для их гостей, чтоб не получить оплеуху. Могла быть хищной маленькой дрянью, и никто мне этого не запрещал, хотя меня и дрессировали. Хорошо, умно, действенно. Кнутом и пряником.

- Лиза! Прекрати кривляться! Не строй из себя дешевую, тупую куклу!

- Сука нравится больше?!

- Язык прикуси! Я говорил не ругаться?

- А сам?

- Мне можно. А ты девочка!

- И что? Мне теперь рюшечки носить и на пианино дрынькать?

- Да! Будешь носить рюшки, играть на фортепиано, рисовать. Будешь девочкой.

- На хера мне это нужно? На хера тебе это нужно?

- Я так хочу. Этого достаточно!

- Ты сумасшедший!

- Язык!

Мне мыли рот с мылом уже несколько раз, поэтому я предпочитала все же вовремя замолчать. Вкус мыла мне не нравился. А один раз я глотнула и меня тошнило полдня.

Не скажу, что мне здесь нравилось, но я прижилась в этом странном огромном доме, прижилась и привыкла к Шопену. К звукам его шагов по коридорам, к его надтреснутому смеху, голосу очень низкому, бархатному и переливчатому в зависимости от его эмоций. Привыкла к уродству его лица, хромоте, к его ледяным очень голубым глазам.

И моя жизнь начала меня устраивать. А почему нет? Я ни в чем не нуждалась. Меня вкусно кормили, одевали, здесь было тепло, уютно, красиво. И я не дура, чтоб не понимать – я живу в роскоши, ем деликатесы, одеваюсь в дорогие вещи и обувь. У меня учителя, репетиторы, музыка, рисование…Ничего рано или поздно я отсюда вырвусь. Рано или поздно у меня появится своя жизнь. Какая? Об этом я приучила себя не думать. Не сейчас. Потом. Если этот сумасшедший Хромой хочет меня содержать, хочет иметь домашнего зверька и выбрал для этой роли девчонку сироту, то я могу ему подыграть.

Со временем я поняла, что меня не собираются сдать на органы, что мой Хозяин не собирается меня насиловать, бить или издеваться. Мое знакомство