Читать книгу - "Фортуния любит отчаянных - Элина Литера"

Высочество, не убивать же полуразумное существо только за то, что он любил подкрасться к селянской хате, заглянуть в окно, и если увидит что-нибудь... — Сантион глянул на меня с сомнением, — что-нибудь интересное, бить рогами по стеклу и чудовищно хохотать?

Боюсь, мой хохот был не менее чудовищным, особенно для принцессы.

Я снова взяла кавалера под руку, и мы продолжили чинно идти по освещенной небольшими фонарями аллее.

Земноводные очень хорошо показали себя в борьбе с придворными, поэтому следующим номером программы была жаба. Увеличенная магией впятеро тварь скакнула на плечо Сантиона и басом сказала "ква". Сантион замер.

— Кхм. Ваше Высочество, какие занятные экземпляры водятся в королевском саду. Я надеюсь, кто-нибудь ведет подсчет пропавшей прислуги?

— Вы преувеличиваете, милорд. В ее милый ротик не поместится ничего, кроме одного, от силы двух пальцев.

— Я бы поставил на половину руки, — с преувеличенно серьезным видом оценил Сантион, снял чудовище с плеча и принялся его осматривать.

Жаб с тем же выражением на морде осматривал Сантиона, и, видимо, удовлетворившись увиденным, квакнул еще раз, выстрелил длинным языком и снял со лба лорда что-то летающее и питательное.

Сантион посадил жабу к себе на руки, и почесывая ее, как кошку, пошел дальше по дорожке, рассказывая, с каким интересным видом амбисфены ему однажды довелось повстречаться. Волей мага-экспериментатора вместо второй змеиной головы у нее отросла жабья. Результат чудовищного опыта плакал от голода — стоило змеиной голове рвануться к добыче, как жабья тут же квакала от неожиданности, пугая намеченную цель. Комаров и мошек, которые могла добыть жабья часть, прожорливому монстру недоставало.

— И что же вы сделали с бедняжкой?

— Купил кусок мяса, накормил амбисфену и отдал в зверинец одному эксцентричному богачу. Ваше Высочество, — он остановился и показал на свою ношу, — этой красавице будет тяжело набивать такое объемное брюшко комарами и мошками. Неровен час, и правда изменит меню. Может быть, вернете ей натуральный вид?

Рассмеявшись, я взяла монстра из его рук, сняла заклятие и выпустила мелкую жабку в траву. Чтоб увеличить ее, нам с Катрионой пришлось объединить силы, но на обратный путь хватило и моей магии.

— Могу я поинтересоваться, какие еще испытания ждут нас этой ночью?

— Замерзшая дорожка, где вы должны некрасиво упасть, возможно, утянув меня с собой, и сплетни, которые мы подслушаем из-за кустов.

— Готов упасть к вашим ногам безо всякого льда.

Колени Сантиона подогнулись, и завалившись на бок, он с изящным перекатом растянулся на брусчатке. Я позавидовала: сколько сержант меня ни тренировал, падала я, по его выражению, как мешок с картошкой. А сержант ворчал, что откуда бы к нему ни присылали солдат, правильно падать не умеет никто.

— И какого рода сплетни мне предстояло выслушать?

— Думаю, — ответила я сквозь смех, — вам лучше встать, чтобы мне не пришлось хулить самое себя криком на весь сад.

Сантион мгновенно оказался на ногах, и не знай я, что он лорд и подручный Тальма, я бы решила, что мой "жених" танцует в столичном балете.

— И что же это?

— Некие неизвестные личности сплетничали бы, что у принцессы нет ни стыда, ни совести, ни удержу, и... — вложить в устал Агни и младшего повара слова о шиле в заднице я могла, но самой произносить их было не по чину. — И как сказал некогда мэтр Инжектус, у принцессы острый металлический предмет в непредназначенном для этого органе. Увы, сия болезнь неизлечима.

Сантион усмехнулся:

— Странное дело, некоторые люди считают совершенно здоровые органы больными, зато больные объявляют здоровыми. Впрочем, я все равно нашел бы негодников и заставил извиниться перед вами.

Лорд подал мне руку, и мы повернули к дворцу.

Вернувшись в свои покои я достала листок с именем Сантиона и записала ему в положительных чертах защиту от мешка и непугливость дважды. А может быть, трижды? Не побояться монструозной жабы — это одно, а шила в заду предполагаемой невесты — совсем-совсем другое. Кажется, он даже намекнул, что считает это положительным качеством... Я переложила лист Сантиона на верх стопки. Если так пойдет, мой выбор станет очевиден.

Но пока у меня есть время, хотелось бы посмотреть, на что способны другие.

День четвертый

Едва я проснулась, как мне доложили, что лорд Натан Кларк передумал принимать участие в состязаниях за руку принцессы и рано утром покинул дворец.

Папенька позвал меня на завтрак в Малую Королевскую столовую, где стоял столик на четверых, а сидели двое — я и Его Величество.

— Как проходят твои изыскания? Капитан передал мне твои вопросы. Недурно, недурно.

Я и не ожидала, что капитан оставит папеньку в неведении.

— Я могу ожидать ответов?

— Разумеется. Насколько мне известно, его люди сейчас выясняют все обстоятельства.

— Благодарю. Могу я узнать, по каким причинам лорд Кларк покинул дворец?

— Отчасти. Нам неизвестно, была ли смерть предыдущих двух жен Кларка естественной, или же он приложил к этому руку, но твое замужество должно вызвать в наших подданных восхищение моей жесткостью, а не смех. Поскольку ты все равно получила бы эти сведения сегодня, и надеюсь, сделала бы правильные выводы, я решил избавиться от Кларка пораньше.

Мне удалось спокойно вынуть ложечку изо рта и даже набрать новую порцию крема. Про Кларка я жалеть не буду. Он не показался мне интереснее остальных, а третья жена... и правда, это уж слишком.

— В свою очередь, я бы хотел узнать, сколько кандидатур ты на самом деле рассматриваешь. Очевидно, что не всех шестерых. Ты ни разу не поинтересовалась командором.

— Как и он мной. Не знаю, ради чего он в свои сорок пять решил потягаться с молодыми, но явно не за мою руку.

— Нет, конечно. Ему пришлось уйти в отставку из-за слишком жаркого спора с адмиралом. Но думаю, синяки адмирал получил заслуженно — дальнейшие события показали, что командор был прав.

— Он проник во дворец, чтобы похлопотать о возвращении на службу?

— Именно. Сегодня маршал сообщит Брауну, что тот принят в штаб флота. Итак, сколько?

Я нахмурилась, пересчитывая: Сантион, Вольф... и... и все? Включать ли Дженкинса?

— Трое, — я решила назвать цифру посолиднее.

Его Величество кивнул, и больше мы до конца завтрака не произнесли ни слова.

Вернувшись в апартаменты я в ярости разорвала листок с именем