Читать книгу - "Сделаю тебя своей - Ника Черника"

До дома мы доезжаем в молчании. Кажется, Рома узнал то, что хотел, и теперь ему надо это как-то переварить. Вопрос: станет ли от этого лучше нам обоим и нашему браку?

Однако когда Рома выходит из душа, не удерживаюсь и говорю:

— Ром, давай не будем ворошить прошлое. Это ни к чему.

Он кивает, усаживаясь на кровать, смотрит перед собой.

— Ты ведь так и не смог это отпустить, да? — задаю вопрос. Он вздыхает, устало потирая лицо.

— Я пытался, Мили, честно. Я тебя не виню, это случилось по моей вине не в меньшей степени. То, что произошло с Тимуром… Ну я забыл саму ночь. Но отпустить мысль о том, что она может повториться с кем-то другим… Не могу.

Я открываю рот, но он прерывает меня жестом.

— Я не в том плане, что повторится что-то подобное. Но в том, что если случилось такое… Значит, ты можешь заинтересоваться кем-то еще.

— Это не так, — качаю головой. — Разве я давала повод тебе усомниться в эти годы?

— Нет, — он качает головой, в уголках губах застывает грустная улыбка. — Я видел, ты старалась быть хорошей. Но знаешь, сложно смириться и отпустить, когда каждый день перед моими глазами живое напоминание…

Сердце сжимается, в висках начинает стучать.

— Не подумай, — быстро добавляет Ромка, — я люблю Гошу, он мой сын, просто…

Просто он очень похож на своего отца — заканчиваю я мысленно.

Когда оказалось, что я беременна, я не могла быть уверена, что это не произошло в ту ночь. Молила бога, чтобы ребенок оказался от Ромки, но почувствовала, что не он отец, еще когда Гоша только родился. И чем старше становился, тем больше в глаза бросалось его сходство с Тимуром.

Мы обходили стороной и эту тему. Что тут скажешь? Каждый из нас понимал положение вещей, но любить меньше сына Ромка не перестал. Он и правда стал ему настоящим отцом. Но это не мешало каждый раз, когда он видит Гошу, вспоминать истинное положение вещей.

Мы снова молчим, сидим рядом, но между нами как будто стена, протянешь руку — и не дотронешься, никак не дотронешься.

— Ром, — шепчу я, чувствуя, как голос начинает дрожать. — Я не хочу терять то, что у нас есть. Давай не будем ломать…

Он поворачивает ко мне голову, рассматривает, тянет руку, гладит по щеке.

— Давай не будем, Мили, — кивает мне. — Лишь бы это было в наших силах.

Я тянусь к нему и начинаю целовать, он отвечает, сначала неуверенно, но потом увлекается. Усаживаюсь на него сверху, задрав домашнее платье, его руки опускаются на бедра, сжимают.

— Все у нас будет хорошо, мы справимся, — шепчу ему в губы, а в следующее мгновенье Рома переворачивает меня на спину, оказываясь сверху. Целует в губы, опускается ниже. На мгновенье в моей голове возникает образ Тимура.

Мотаю головой, прогоняя эти мысли прочь. Тимур снова мелькнул в нашей жизни. Но это только мгновенье, которое больше не повторится.

Я даже не представляю в этот момент, как сильно ошибаюсь.

Захожу в бухгалтерию и обнаруживаю ажиотаж уже с утра.

— Что случилось? — ставлю сумку на стул, включаю компьютер.

— У нас новое начальство, — сообщает Аленка, я вздергиваю брови в непонимании.

— А что со старым?

— Ничего. Тоже на месте. Ну у нас же вроде как кризис намечается, вот Михалыч и вызвал какого-то супермена по кризисным вопросам. Будет вытаскивать нашу фирму из задницы.

— Надеюсь, он запасся смазкой, — хихикает Женька, я только кидаю на нее укоризненный взгляд. — Ирину Григорьевну вон вызвали уже на ковер, только зашла.

— Ну мы в кризисе не виноваты, так что… — развожу руками.

Наливаю себе чай и усаживаюсь за работу. Я тружусь в бухгалтерии строительной фирмы средней руки по меркам Москвы, хотя лично мне предприятие кажется крупным. Последнее время дела у нас, в самом деле, не очень. Зарплату задерживают, но все-таки выплачивают. Начальник хороший, потому многие не скандалят, ждут, продолжая работать. Неудивительно, что Михалыч принял такое решение, главное, чтобы этот умелец ему еще помог.

Ирина Григорьевна, наш главбух, возвращается минут через тридцать. Она дородная женщина в возрасте, обычно спокойная, как танк, сейчас явно на нерве, раскраснелась. Следом за ней появляется Михалыч, а третьим… Я замираю, не донеся чашку до рта. Потому что третьим в нашу небольшую комнатушку заходит Тимур.