Читать книгу - "Все это время - Микки Дотри"

– Ладно. Но если ты так поступишь, тебе нужен новый план. Даже если ты пока не поедешь учиться в Калифорнийский университет, то всё равно не можешь продолжать… – Она умолкает и указывает на кучу грязной одежды, грязную посуду, переполненное мусорное ведро. – Это. Нужно чем-то заняться.

Обвожу взглядом комнату. Я не покидал ее всё лето, и это заметно, вот только у меня нет сил переживать или стыдиться из-за бардака.

– Ты всё еще жив, – говорит мама, пожимая мою руку. – И не можешь перестать жить, из-за того что Кимберли мертва. Тебе нужно жить дальше.

Длинно выдыхаю, приглаживаю пятерней сальные волосы. Уже один этот разговор меня утомляет. Я вообще не представляю, что значит «жить дальше» теперь, когда рядом нет Кимберли, поэтому заявляю начистоту:

– Даже не знаю, откуда начать.

Может, если мама скажет, чего хочет от меня, этого будет достаточно.

– Сэм хочет тебя видеть. – Она протягивает мне мобильный. Интересно, как она его достала? – Ты не разговаривал с ним несколько месяцев, и я знаю наверняка, что он тоже страдает. Почему бы не начать с этого?

Она пихает мне в руки телефон, и он сильно ударяет меня в грудь, потому что я не успел его схватить. Без тренировок мои рефлексы совсем атрофировались. На экране отображается множество пропущенных звонков и непрочитанных сообщений, преимущественно от Сэма, и еще несколько от ребят, с которыми я играл в футбол на протяжении нескольких лет, хотя они написали всего пару раз, сразу после аварии, но, не получив ответа, бросили это дело.

Один Сэм всё еще не оставил попыток выйти со мной на связь.

Я медленно пролистываю его сообщения, смотрю, как послания типа: «Привет, старик, как дела?» сменяются вопросами вроде: «Чувак, уже почти два месяца от тебя ни слуху ни духу. Позвони мне. Я за тебя волнуюсь».

Не знаю, как буду смотреть Сэму в глаза после того, что произошло. Неужели он хочет меня видеть? Даже если мы увидимся, наша встреча станет лишь еще одним болезненным воспоминанием о том, что наше трио – больше не трио.

– Ты не сможешь отмахиваться от него вечно, – говорит мама, словно прочитав мои мысли.

Она дважды хлопает меня по ноге и встает.

– А теперь позвони Сэму и поднимайся. Отправляйся в магазин – я больше не стану покупать тебе еду, – добавляет она, направляясь к двери. – Может, если ты как следует проголодаешься, то выйдешь наконец из своей берлоги и присоединишься к миру живых.

У меня громко урчит в животе.

Предательский желудок.

К тому времени как я доползаю до «Забегай и покупай», пот уже льет с меня градом. Джинсы раздражают кожу, успевшую привыкнуть к мягким фланелевым штанам. Я добирался сюда почти час, прихрамывая, ковылял по тротуару вдоль улицы, идущей мимо моей старшей школы и библиотеки; от усталости нога трясется и подгибается – сказывается отсутствие физических нагрузок, назначенных мне врачом, ведь я благополучно о них позабыл.

Мама словно невзначай оставила запасной ключ на кухонном столе, но я ни за что и никогда больше не сяду за руль.

Стараюсь не смотреть на витрины магазинов: все они напоминают мне о Ким. Китайский ресторанчик, где мы всегда отмечали окончание учебного года (Сэм неизменно сжирал всю лапшу ло-мейн). Кофейня, в которой Ким покупала латте за семь долларов с овсяным молоком, утверждая, что «оно вкуснее настоящего». Парикмахерская на углу: там Ким делала мелирование, пока мы с Сэмом сидели в зале ожидания и смотрели футбол в своих мобильных телефонах.

Итак, я старательно смотрю себе под ноги, пока передо мной не открываются двери «Забегай и покупай», а в лицо мне не ударяет волна охлажденного воздуха. Хватаю тележку, с облегчением переношу на нее часть своего веса, брожу по рядам, время от времени кидаю в тележку продукты и жую луковые колечки, благо прихватил пачку со стенда у входа.

Молоко, яйца, хлеб. Беру пару упаковок мини-пицц, потому что мама не уточняла, чем именно я должен питаться, а микроволновка в моей комнате стоит не просто так.

Специально, чтобы разогревать пиццу.

Когда я иду домой с двумя пакетами, солнце уже почти опустилось к горизонту; небо окрашивается в оранжевый и розовый цвета, медленно переходящие в фиолетовый. Похоже, я пробыл в магазине дольше, чем думал.

Вдруг грохочет гром – раскатистый, громкий, ритмичный.

В первую секунду я вздрагиваю, на память снова приходят события того вечера, но потом поворачиваю голову и вижу, что футбольный стадион старшей школы Эмброуз ярко освещен, а парковка перед ним забита машинами.

Это не гром, а барабаны.

С трибун доносятся радостные крики, которые почти заглушают барабанный бой музыкальной группы. Сегодня вечер пятницы, один из первых в этом году футбольных матчей в самом разгаре. Я машинально сую сумки с продуктами под мышку и схожу с тротуара: огни и веселые крики толпы притягивают меня магнитом, и вскоре я уже сижу на одной из холодных металлических скамей.

Делаю глубокий вдох. Всё вокруг кажется странным и… правильным впервые за долгое время. Толпа вокруг. Сине-зеленая с белым форма игроков на поле. Тренер свистит в свисток, висящий у него на шее.

Несколько игроков-старшеклассников из школы Эмброуз сидят на скамье, смеются, перешучиваются и подталкивают друг друга локтями. Вот один вскакивает и начинает пританцовывать – прямо как Сэм перед игрой – в то время как другой футболист украдкой вытаскивает несколько чипсов из стоящей у его ног сумки, пока все остальные отвлеклись. До чего же похоже на Сэма.

Когда мы только перешли в старшую школу и постоянно были на вторых ролях, то прятали закуски в шлемах, а потом незаметно жевали, пока тренер инструктировал игроков. Как-то раз я убедил Сэма, что пора нам переходить на более здоровую пищу, и вместо печенья мы запаслись арахисом. Разумеется, именно в тот раз Лукас Макдауэлл, запасной игрок-старшеклассник, решил заложить нас в конце третьего периода.

Тренер заставил нас пробежать столько кругов по стадиону, сколько орешков осталось в пакете.

В тот день у меня чуть не отказало легкое. Вдобавок потом еще пришлось выслушивать нытье Сэма, дескать, не пришлось бы наматывать двенадцать кругов, придерживайся мы, как раньше, печенья, потому что к концу третьего периода никакого печенья в пакете не осталось бы.

Улыбаюсь и продолжаю наблюдать за игрой. Незаметно для самого себя я смешиваюсь с толпой в лучшем смысле этого слова: радостно кричу, когда наша команда, применив обманный маневр, ловко забивает первый гол, и когда наши соперники по-глупому упускают возможность вырваться вперед.

Взгляд мой цепляется за яркую форму чирлидеров: они выстроились на беговых дорожках перед трибунами, их сине-зеленые с белым помпоны движутся синхронно. Когда одна из девушек, блондинка, высоко подпрыгивает, я поспешно отвожу глаза, пока разум не сыграл со мной злую шутку.

Чтобы отвлечься, начинаю следить за квотербеком: тот выкрикивает команды другим игрокам. Я смотрю, как спортсмены рассредотачиваются по полю, и замечаю, что защитник стоит не на том месте, где надо, так что остается достаточно широкий разрыв, в котором оборону нашей команды легко можно прорвать. О нет. Хочу закричать квотербеку: «Осторожно!», но не могу издать ни звука.