Читать книгу - "Фаворитка месяца - Оливия Голдсмит"

Что можно почувствовать, обедая за одним столом с самыми известными, самыми красивыми и самыми талантливыми людьми в мире? Что это такое, когда тебя зовут не просто по имени – Лиз, а Элизабет Тейлор, когда ты просишь Шер передать тебе масло за завтраком, когда Уоррен Битти улыбается тебе и спрашивает о твоей работе так, как будто ему действительно интересно? До этих пор Джан находилась в стороне. Сегодня она в эпицентре.

Для Джан все это было впервые, и она не могла ни на чем сосредоточиться. Вместо этого она пыталась заставить себя не думать о Сэме Шилдзе. Она упорно не смотрела на него, она поворачивала голову к кому-нибудь, к Майклу Маклейну, к Элизабет и Ларри, к Эйприл, но не к нему.

Что, если Сэм узнал ее? Конечно, она сейчас совсем не та – она не просто выглядела по-другому, иными были ее манеры, движения. Она была уверена, что играла роль Джан Мур неплохо. Но никто никогда не знал ее так хорошо, как Сэм. Скорее всего, он мог разглядеть и сквозь весь этот маскарад, и что если это действительно так? Не выдаст ли он ее? Не будет ли презирать?

Ее сердце билось так сильно, так учащенно, что она была уверена, что Майкл, сидящий от нее слева, мог это слышать. Все, что она могла слышать, были удары сердца. Ее тело стало липким, и она почувствовала, что начинает потеть.

Она пыталась поднять хрустальный бокал с водой, но ее руки сильно тряслись. Она взглянула на сидящих за столом, не заметил ли кто, и крепко сцепила руки на коленях. Только Эйприл смотрела на нее, но Эйприл лишь улыбнулась и кивнула головой.

– Где ты сейчас живешь, Джан? – спросила она.

– Бедленд, – объяснила она. – В сторону от Ориоля.

– Ты купила это место? – спросил Майкл.

– Нет, я только снимаю, – пробормотала она.

– Там безопасно? – спросила Голди.

Они начали говорить о безопасности – о подобных достоинствах Малибу напротив Бел-Эйра, напротив Холлибай-Хиллз. Джан слушала, как они жаловались на цены, интересно, был ли у кого-нибудь из них телохранитель.

– Ну, в Беверли Уилшире я был всегда счастлив, – сказал Майкл. – Я заставил служащих отеля побеспокоиться о безопасности.

– Они не работают с детьми, – произнес кто-то сдержанно суховато. – Номер отеля не дом.

– Для меня был в течение десяти лет.

– Тебе бы понадобилась вращающаяся дверь, – сострил кто-то, и все засмеялись.

На мгновение Джан подумала, не смеются ли они и над ней, – она, должно быть, выглядела как последнее завоевание Майкла. В конце концов, она подумала, что это было даже лучше, чем выглядеть «от и до», как истинные профессионалы, кем они, в сущности, и были. Она окинула взглядом стол и увидела, что не кто иной, а Сэм смотрел на нее. Она отвернулась.

– Тебе нужен дом с оградой и воротами, – говорила Эйприл. – Чтобы быть в безопасности, особенно когда у тебя дети.

– О, а не будет ли это выглядеть немножко идиотски, – спросил Сэм. Его голос звучал как никогда – глубоко и наполненно, с этой нью-йоркской четкостью. – Я имею в виду, что после Нью-Йорка это похоже на детскую игру. Я живу в каньоне, и мне это нравится.

– Это не то, о чем говорила Шэрон Тейт? – спросил Майкл.

– Уж это выглядит нормально, – сказала Эйприл. – Кстати, у Барри Диллера был охранник, стерегущий его место для парковки в Фоксе все двадцать четыре часа. Вот это было полным сумасшествием.

Разговор зашел о Джан. Она едва справилась с кусочком креветок в желе, лучше получилось с рыбой и аспарагусом. Хоть раз, но можно было не беспокоиться о диете: она поперхнулась. Красиво, со вкусом расставленные тарелки, рыба в обрамлении аспарагуса, сверкание золота посуды, в сочетании с золотой каймой хрустальных бокалов, великолепием золотых канделябров. Она уставилась на тарелку, пытаясь слушать разговор, то затихающий, то возобновляющийся вновь. Они подумают, что я немая, сказала она себе. Я должна сказать что-нибудь.

Она подняла голову. Разговор переходил от безопасности к недвижимости и вновь возвращался к безопасности.

– С тех пор как я уехал из Беверли Уилшира, я пользуюсь Ла Бреком, – говорил Майкл.

– Он дорог, – проворчал кто-то.

– Да, но он лучший. И мы там говорили о нашей жизни, – сказал Майкл.

– Немного мелодраматично, ты не находишь, – услышала Джан голос Сэма. Она все еще не смела посмотреть прямо на него, лишь в его направлении.

– Ты хочешь поговорить о мелодраме? – спросил Майкл. – У меня есть парень в тюрьме, посылающий мне смертельные угрозы в течение семи лет. Он обвиняет меня в разрушении его первого брака: его жена была одной из моих поклонниц. С тех пор как он убил свою жену и ему дали десять лет, он клянется достать меня. Не будешь тут нервным?

Все за столом сочувственно зажужжали. Сэм прокашлялся.

– Я полагаю, пока он в тюрьме, ты можешь не беспокоиться.

– Ну, его почти освободили под залог в прошлом году. Ла Брек держит под контролем дрянь, подобную этой. Он предоставил все письма судебной комиссии. У него были и другие свидетельства. Он все нейтрализовал. По мере возможности. Тем не менее ни писатели, ни директора не знают об этой грязной истории ничего – только нам, актерам, всегда находящимся на виду у публики, было об этом известно.

Майкл повернулся к Джан.

– Ваше место безопасно?

– Я не знаю, – произнесла она. – Никто меня до сегодняшнего дня не беспокоил.

– Ну, я надеюсь, что это никогда не изменится, но я бы не рассчитывал. Когда у тебя премьера?

– В следующее воскресенье.

– Какое волнение для тебя! – тепло сказала Элизабет.

– Как это происходит обычно? – спросила Эйприл.

– Ну, мне не с чем сравнить, – призналась Джан, – но я думаю, это проходит хорошо.

Господи, не могла она сказать что-нибудь поумнее? Если уж она не может быть поочаровательнее, то могла бы быть помудрее. Хотя она на самом деле выглядит как остроумная двадцатичетырехлетняя женщина, это она поняла.

– Я уверена, у тебя будет большой успех, – улыбнулся Курт.

– Все тузы будут там – по крайней мере, ты у Майкла на прицеле, – добавила Эйприл.

Снова послышался сдержанный смех, и Джан опять почувствовала себя неловко. Но на их лицах не было злорадства. Они шутили, но не над ней. Они делали ей комплименты, они принимали ее. Она улыбнулась.

На десерт был лимонно-мятный коктейль. Разговор перешел на проблему помощи больным СПИД, а затем гости поднялись, чтобы выпить кофе в гостиной. Джан нужно было на мгновение остаться с самой собой, побыть одной. Она направилась на террасу. Пока она шла через гостиную к открытым аркам, она почувствовала, как дрожат ее ноги. Было слышно шуршание платья из красиво ниспадавшей тафты.