Читать книгу - "Авантюрист - Габриэль Мариус"

— С навсегда поломанной психикой! — Боль в бедре становилась непереносимой. Ребекка едва дышала, все тело взмокло от пота. — Майкл, ты говорил мне, что любишь ее, а выходит, она ничего для тебя не значила.

— Это она для тебя ничего не значила! Иначе бы ты от нее не отказалась. А я люблю Терезу. Даже больше, чем ты можешь себе представить. Но в нашей войне с Барбарой мы все должны были чем-то жертвовать. Это была доля Терезы. Я не потребовал от нее участия в самой акции.

— Ты привлек к этому Девон.

— А ей было не привыкать, — сказал Майкл. — Верно, Девон?

Девон всю передернуло, как будто ее снова ударили по лицу.

— Не надо, папа, — прошептала она.

— У матери Девон не было никакой лейкемии, — сказал Майкл. — Эту историю выдумали в агентстве по усыновлению детей. В противном случае Девон никогда бы не удалось найти приемных родителей.

— Папа, — жалобно проговорила Девон, — пожалуйста, не надо.

Майкл продолжил без тени сострадания:

— Ее мать была проституткой. Девон даже не знала, кто ее отец.

Глаза Девон остекленели.

— Папа, — взмолилась она, — нет, пожалуйста.

Майкл не сводил глаз с Ребекки.

— Они жили рядом с Сосалито[29], в деревянной лачуге, которую ее мамаша называла плавучим домом. Жизнь Девон была сушим адом. Мать ее била и издевалась. Девочка все время ходила с синяками. На ее теле были порезы и ожоги. Вот такие бывают мамы, Ребекка. Но Девон ей отомстила. Верно, Деви?

Девон начала плакать топким прерывистым голоском, как маленький ребенок. Атмосфера становилась непереносимой. Боль сдавливала Ребекку со всех сторон.

— Однажды в их «плавучем доме» мама устроила большую вечеринку. А когда мужчины наконец убрались, вдруг начала стегать Девон ремнем. Должно быть, это стало последней каплей. Девон решила, что больше этого выносить не может. Когда мать наконец заснула, она уложила рядом с ней горящую керосиновую лампу и убежала. Все было кончено буквально за десять минут. Мамаша сгорела вместе со своим «плавучим домом». Только пепел один остался. Девон нашли плачущей на берегу.

Девон закрыла лицо.

Дрожащими руками Ребекка прижимала Терезу. Вся нижняя часть тела плавала в крови.

— Зачем ты мне все это рассказываешь? — спросила она.

— Чтобы убедить, что еще не слишком поздно, — ответил Майкл.

— Для чего не слишком поздно?

— Для нас с тобой. Для тебя и для меня. — Он сделал шаг вперед и присел перед ней, чтобы иметь возможность смотреть ей в глаза. — Теперь я знаю, кто ты, и все понимаю. Я люблю тебя, Ребекка. Действительно люблю. И уважаю твои чувства к Терезе. Я никогда не пойду на то, чтобы вы разлучились. Ты понимаешь?

Его глаза были гипнотическими, как у кобры.

— Нет, — прошептала она. — Не понимаю.

— Это Девон устроила все поджоги. Не Тереза. Она это сделала, Ребекка. Она устроила пожар в машине. Она муть не сожгла горничную. И она устроила пожар в самолете. Полиции ничего не известно насчет «плавучего дома». Но когда они узнают, все станет на свои места.

— Нет, папа! — вырвалось у Девон сквозь рыдания.

Майкл не обращал на нее никакого внимания. Он пристально смотрел в глаза Ребекки.

— Она страдать не будет. Я гарантирую это. Немного терапии, это ей даже не помешает. Она достаточно хитра, чтобы одурачить их всех. И выйдет оттуда в два счета. А потом мы снова будем все вместе. — Он напряженно улыбнулся. — И будем жить долго и счастливо.

— Не делай этого, папа! — Голос Девон был похож на крик зайца, попавшего в ловушку.

— Мы проговорили с ней всю ночь, — продолжил Майкл. — Я даже охрип, уговаривая. Думал, что убедил. Оказывается, нет. И вообще, такого я не ожидал.

— Майкл, ты сумасшедший, — прошептала Ребекка.

— Ты все еще ревнуешь к ней? — усмехнулся он и встряхнул головой. — Она всего лишь дитя, Ребекка. С тобой у нас совсем другое. Она тебе и в подметки не годится.

— Но ведь ты совратил ее, — с трудом выдавила из себя Ребекка. — Это твоя работа!

Майкл покачал головой:

— Ты не поняла. Мы просто играли вместе, это была игра. Вот и все. Я развлекался немного, не нарушая, впрочем, ее девственности, она получала кое-какое образование в этой области. К тому же это все уже позади. Больше она у меня желания вызывать не будет. — Майкл сделал жест в сторону раны на ноге Ребекки. — Мне очень жаль, Ребекка, что так получилось. Но нет худа без добра. Теперь нам будет очень легко вывести ее на чистую воду. Она устроила все эти пожары. На самом деле это ее работа. На счету Терезы единственное происшествие — с куклами. Пожар в самолете… это, конечно, был большой риск, но мы думали, что это будет последним элементом в головоломке. Он и альбом-дневник Терезы. Впрочем, когда станет известно, что Девон уже сожгла однажды свою мать, никто не станет вникать ни во что другое.

Ребекка прикрыла глаза.

— Майкл, перестань!

— Не совершай дважды одну и ту же ошибку. — Его взгляд отяжелел. — Один раз ты уже чуть все не испортила, Ребекка. Хотя бы сейчас прими правильное решение. У нас есть все для того, чтобы счастливо существовать, разве ты не видишь? Деньги, дети — все. — Он снова заулыбался. — С тобой будет Тереза. — Он потянулся и погладил кудряшки Терезы.

Рука Ребекки метнулась и сбросила его руку с головы Терезы.

— Не прикасайся к ней.

— Ребекка… — начат он.

— Уходи от меня, — выкрикнула Ребекка. — Уходи! Прочь!

Майкл медленно поднялся. Затем пристально сверху вниз посмотрел на нее. Его лицо было ужасным.

— Это твой окончательный ответ? — спросил он тихо.

Ребекка молча притянула Терезу к себе.

Девон убрала руки с заплаканного лица. Посмотрела на Майкла широко раскрытыми покрасневшими глазами, а затем быстро повернулась и выбежала из амбара.

— Ты дура, Ребекка, — произнес Майкл. В его голосе больше не было ни злости, ни страсти — вообще ничего. — Но в одном ты, несомненно, права. Деньги — это для меня самое важное. Я надеялся, что смогу получить еще и тебя, но, видимо, ошибся. — Он пошевелил Терезу носком ботинка. — А ты ошибалась, думая, что сможешь ее спасти. Без меня. Ошибалась, потому что достигла прямо противоположного.

Вернулась Девон, едва волоча пластиковую двадцатилитровую канистру.

— Папа! — позвала она голосом, подрагивающим от надежды.

Майкл медленно повернулся к ней и произнес отеческим топом: