Читать книгу - "Ярлыки - Гарольд Карлтон"

Войдя в его просторную комнату, Майя оглянулась и села на диван, предварительно сбросив с него множество журналов. На стенах висели последние рисунки Колина. Это были прекрасные красочные воплощения моделей Билла Бласса, Холстона и Джеффри Бина.

— Вам удалось придать им роскошный, почти скульптурный вид, — восхитилась она.

Колин придвинул к дивану кресло. У него были такие озабоченные и серьезные глаза.

— Почему ты захотела повидать меня? — спросил он. Майя откинулась на мягкие подушки и глубоко вздохнула.

— Я знаю, что мне нужно пойти к врачу-психотерапевту, но я не могу заставить себя сделать это. Мне показалось, что лучше всего поговорить с вами — если только у вас есть время.

Он внимательно слушал ее. Она рассказала ему все. Никогда и никто не слушал ее так, как сейчас Колин.

У него было такое выражение лица, что Майя чувствовала: она говорит что-то важное и умное, даже если и немного путано. Она казалась себе такой интересной собеседницей, что решила вспомнить всю свою жизнь.

Ей было не стыдно описывать ему сексуальные подробности. Майя говорила о своих ощущениях, как будто это были чьи-то, а не ее клинические симптомы. Внимание Колина делало ее жизнь важной и открывало какие-то перспективы. Его сочувственное спокойствие гасило ее чувство стыда и страх, успокаивало ее, снимая панику и истерию.

Когда она закончила, он сжал ее крепко сцепленные руки. Это был жест симпатии и сочувствия.

— Я все прекрасно понял, — тихо сказал он. — Я не специалист, Майя. Может быть, врач-психотерапевт мог бы обсудить с тобой твое детство и выяснить причину твоего страха. Я не могу поставить тебе диагноз…

— Это все неважно. — Майя встала и широко развела руки. — Мне уже гораздо лучше. Я все рассказала вам и избавилась от тяжкого гнета. Может быть, я научусь жить с этим и не ждать слишком многого от этой сферы жизни.

— Но почему ты хочешь прожить свою жизнь в состоянии эмоциональной недостаточности? — неожиданно взорвался Колин. — Ты — такая красивая и талантливая…

Она удивленно посмотрела на него. Он покачал головой.

— Не обращай на меня внимание, дорогая. У меня есть свои комплексы. Мне всегда казалось, что красивые, высокие люди должны быть очень счастливыми. Я не понимаю, почему тебе должно недоставать какого-нибудь аспекта интересной и полной жизни и, в особенности, любви или сексуальных отношений?! Но обещай мне, что, если тебе станет совсем плохо, ты пойдешь к врачу, или хотя бы встретишься снова со мной!

Майя села и начала тщательно разглаживать свою длинную и пышную юбку.

— Что, если я и Филипп по-настоящему влюблены друг в друга? — спросила она. — Может, он единственный мужчина в моей жизни? Вы что, не верите в любовь?

Колин задумчиво улыбнулся ей.

— Да, я верю в любовь, — тихо ответил он. — Я много лет люблю твою мать. Но я не позволил, чтобы это стало для меня наваждением. Тебе легче считать, что твоя любовь к Филиппу мешает тебе быть счастливой — это так легко все объясняет!

— Но я чувствую любовь Филиппа! — запротестовала Майя. — Даже сейчас я знаю, что когда-нибудь мы будем вместе!

Колин пожал плечами.

— Многие люди живут надеждой, Майя! Мне кажется, что так жить невозможно. Надежда убивает радость настоящего! Если ты живешь надеждой, ты лишаешься радости от сегодняшнего дня!

— Вы сказали, что любите мою мать, — резко возразила она. — Разве вы не живете надеждой?

— О нет! — Он пристально смотрел на нее. — У меня нет никакой надежды, и я не жду, что будет что-то хорошее. Я превратил мою любовь в любящую дружбу. И она всегда будет именно такой.

— Моей матери повезло, что у нее есть такой друг, — сказала Майя. — По ее щекам покатились слезы от жалости к себе и к матери. — Спасибо, что вы пытаетесь мне помочь, и спасибо вам за мою мать.

Она глянула на часы.

Колин встал, и Майя наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку.

— Я всегда верила в вас, — сказала она.

Майя пошла на Лексингтон-авеню в свой банк, чтобы выяснить положение с финансами. На ее счетах собрались чеки из «Хедквотерз». Уэйленд предоставлял ей квартиру и наряды, и Майя тратила совсем мало наличности. Колин помог ей понять: для нее настало время начать свою собственную жизнь.

Через месяц она переехала в квартиру на Шестидесятой улице. Сначала она работала в гостиной, поставив там длинный стол. Она сидела в кресле с высокой спинкой, делала наброски и готовила лекала. Ей было приятно готовить новую коллекцию из двенадцати вещей. Майя представила себе эту коллекцию как основу гардероба молодой работающей и модной женщины. Он вполне мог годиться ей на разные случаи жизни.

Все вещи должны великолепно сидеть на фигуре и быть прекрасно сшиты. Майя выбрала красивые и мягкие ткани, какие она только смогла найти. Уэйленд представил ей новых мастеров и изготовителей образцов. Майя показала им методику конструирования, которой она научилась в Париже, и они выполнили прекрасные наряды, которые стоили гораздо дешевле своих парижских аналогов.

Майе нравилось работать. Она представляла себе Филиппа в его студии на Авеню Марсо — как он выбирал ткани, как проводил примерки, волновался по поводу воротников, пуговиц. Их жизни шли параллельно друг другу.

Она не стала сближаться ни с кем. Несколько раз ей звонил Дэвид. Маккензи так и не извинилась перед ней. Ей показалось, что Уэйленд был слегка обижен на нее за то, что она переехала от него. Она ужинала с ним раз в неделю и иногда встречалась с Колином. Она была одна, но не одинока.

После разговора с Колином что-то успокоилось в ее душе. Пока она была довольна жизнью. Иногда жаркими и беспокойными весенними ночами она пыталась лучше узнать свое тело. Лежа в постели, она трогала свои груди, ее рука забиралась между ног, и Майя представляла, что это рука Дэвида или Филиппа. Ей хотелось достичь оргазма и понять, наконец, почему ее тело отвергало сексуальное наслаждение. Все было так сложно. Она решила, что лучше всего с головой уйти в работу.

Майя оформила свою квартиру в любимых тонах — синих и серых.

Все выглядело мягким и женственным. Если бы кто-нибудь проник в ее спальню с кружевными подушками и белоснежным покрывалом, он никогда не поверил бы, что эта красавица блондинка изгнала секс из своей жизни.

Маккензи Голд стала леди Брайерли в результате тихой церемонии в церкви Британского консульства в Нью-Йорке. Был июль, и к тому времени она, по словам Уэйленда, стала огромной, как бочка. Срок ее родов был настолько близок, что в ближайшей клинике для нее была зарезервирована палата, ожидавшая ее сразу после бракосочетания. На короткой церемонии присутствовали только ее родители и братья. Была и сестра Элистера Хилари, которая прилетела из Шропшира. На ней, конечно же, был костюм из твида!

После многих звонков через океан и встреч с адвокатами всем стало ясно, что Элистер унаследовал титул и некоторые долги. Это и стало его вкладом в их брак.