Читать книгу - "Студентка с обложки - Робин Хейзелвуд"

Ладно, Массимо, я поиграю в вашу игру. В конце концов, почему бы и нет? Осталась всего неделя до начала показов — я выйду на подиум для четырех домов, плюс «Конти», «Версаче», «Прада» и «Гуччи». Правда, на вторую четверку я еще не получила подтверждения, но получу, я это знаю. И Массимо с Байроном тоже.

А пока займу выжидательную позицию.

Я провожу вечера в «Дарсена», гостинице, где живут почти все приезжие модели. Я ожидала увидеть очаровательный постоялый двор с терракотовой черепицей и стенами в трещинках, а не громкое, циничное заведение, где кондиционеры обладают взрывным темпераментом и показывают его всякий раз, когда температура выше девяноста градусов по Фаренгейту (что бывает часто). «Дарсена» — это трущоба. Каждый вечер я поднимаюсь по лестнице на четвертый этаж, смываю с себя смог (который грязным одеялом покрывает город и забивает легкие), потом тяжело спускаюсь в кафе напротив, где подолгу пью бокал вина. И наблюдаю.

Сейчас сезон показов, самый разгар. И все равно моделей больше, чем работы, а значит, многим постояльцам и постоялицам «Дарсена» нужно искать другие способы сводить концы с концами. Вскоре после того как солнце уступает место искусственному освещению, модели выходят на улицу: часто одни, иногда по двое или трое. Если они мужчины, то садятся в микроавтобус, который отвозит их в ночной клуб в двух часах езды от города. Там им платят за то, чтобы они приглашали женщин на танцы, немного флиртовали, развлекали людей на вечеринках. Напитки бесплатно. В конце вечера они получают сто долларов наличкой, и их отвозят домой. Это называется «танцы за доллары».

У девушек-моделей выбор больше. Если у девушки уже есть любовник, ее забирает один из многочисленных мотоциклов или седанов, которые постоянно стоят у нашего входа. Если она еще в поиске, то тоже может сесть в микроавтобус. Тот привезет ее в ресторан. Я знаю, потому что пробовала.

Одна модель на кастинге рассказала мне об этом микроавтобусе. Однажды вечером я, снедаемая скукой и любопытством — в таком состоянии часто принимаешь глупые решения, — села в автобус. Там было много народу, все шумели и говорили по-английски. Нас привезли к ресторану на реке, с желтыми оштукатуренными стенами и белыми стульями. Мужчины там уже были — немного, всего четверо, что значило, что каждому досталось по девушке слева и справа, а то и больше. От этого мужчины довольно ухмылялись друг другу. Все, что мы хотели, было бесплатно. Большинство моделей ограничивалось вином, может, салатом, если не считать булимичек, которые заказывали ужины из трех блюд. Они ели и ели, а мужчины смеялись и с удивлением трогали их тонкие руки.

После этого мы поехали в ночной клуб. По дороге, пока ветер трепал наши волосы — теперь мы ехали в дорогих спортивных автомобилях на довольно большой скорости, — мы миновали ряд проституток. Трансвеститов. Мужчина на пассажирском сиденье указал на них подбородком и сказал:

— Эти делают минет лучше всех.

Водитель согласился.

Клуб был под открытым воздухом, многоэтажный, как корабль. С потолков и перил свешивались пластмассовые фрукты и цветы, переплетенные с белыми лампочками.

— Красиво, а? Я владелец. Ресторан, в котором мы ели, принадлежит моему отцу, — объяснил человек на пассажирском сиденье. — Я езжу так каждый вечер, в окружении красоты. Мы, итальянцы, умеем ценить красоту.

— Слыхала, — отвечаю я и думаю: эту фразу явно придумал мужчина. Женщина сказала бы, что он извращенец.

В клубе напитки, конечно, тоже были бесплатно, но «надо смотреть за своим бокалом в оба», предупредила меня девушка по имени Сьюки. «Ребята подмешивают туда всякую гадость, чтобы ты не могла двигаться».

Я нахмурилась: мы приехали в танцевальный клуб.

— Интересно, зачем это?

Сьюки выразительно посмотрела на меня.

А! О боже…

Я незаметно выскользнула из клуба и остановила такси.

Да, Милан — отстой, но все туда рвутся. Вчера на «Дарсена» повесили плакат «Нет мест», а сейчас — прямо сейчас — Массимо отводит меня в сторонку.

— Эмилия, приехала твоя соседка по номеру.

Я моргаю.

— Моя соседка по номеру?!

— Разве я тебе не говорил?

— Нет.

Массимо чешет в затылке.

— Это плохо?

— М-м-м… — Меня это, конечно, раздражает. С другой стороны, мне немножко одиноко. — А кто она?

— Лорен Тодд. — Он разглаживает мой воротник. — Слышала о ней?

— Не-а.

— Она работает давным-давно, великолепная модель, — говорит он. — Американка и крепкий орешек — как ты. Тебе она понравится.

По пути в гостиницу складываю в уме все, что узнала про Лорен, и представляю себе модельный аналог секвойи: частично окаменелое, сильно накрашенное существо с басовито-хриплым смехом от слишком активного курения и регулярных полетов на «Конкорде». Но когда я открываю дверь, то вижу, что у Лорен шелковистые светлые волосы, карие глаза с тяжелыми веками — такие всегда производят впечатление таинственности, — и ее лицо мне хорошо знакомо. Не по конкретным снимкам, а скорее просто знакомо: вечная красота постоянно снимающейся модели.

Мы знакомимся. Я со смущением оглядываюсь. Этим утром я никак не могла решить, что надеть, и большая часть моего гардероба разбросана по номеру. На абажуре болтается топ. Белые стринги валяются там, где я из них вышла. Лорен обходит их и весь остальной хлам, а сама продолжает раскладывать свои вещи аккуратными кучками: светлое, темное, белье, туалетные принадлежности.

— Ты не против, если я возьму себе правую сторону? — спрашивает она, обводя рукой кровать, тумбочку, шкаф справа от всего. — Я почему-то всегда предпочитаю справа.

— Конечно! — Я собираю трусики, топ и все остальное и запихиваю в свою сумку. — Ты здесь уже жила?

Лорен издает нечто среднее между смехом и стоном.

— О боже, да — не меньше двух дюжин раз!

Двух дюжин? Пока мы перекладываем вещи, я пытаюсь определить, сколько ей лет: под тридцать? За тридцать? Трудно понять.

Час спустя мы идем на ужин. Внизу Лорен смотрит на микроавтобусы и говорит: «Фу!» Когда мы проходим мимо кафе, которое я уже привыкла называть «своей кафешкой», она говорит: «Тут слишком дорого» — и ведет меня за угол, в крошечное заведение, где муж и жена осыпают ее поцелуями. Потягивая холодное белое вино, которое и вправду «божественно», я узнаю о ней больше. Лорен двадцать восемь, она работает в нью-йоркском агентстве «Клик», как и ее муж, Уилл, модель и актер, который надеется, что роль строителя в популярной рекламе джинсов даст ему новый источник доходов.

— Видела эту рекламу? — спрашивает она. — Он без рубашки, потный и с отбойным молотком.

Не видела.

Лорен кивает и крутит прядь волос.

— Так вот, его пригласили на собеседование: роль в сериале «Больница»: давно потерянный приемный сводный брат Люка…