Читать книгу - "Зеркала. Темная сторона - Мария Николаевна Покусаева"

Я не знала, где мы оказались. Света фонарей едва хватало, чтобы выхватить из темноты очертания холмов, поросших низкими деревьями, невысокую каменную стену, словно подпирающую один из них. Мы стояли в низине, дно которой было песчаным: не то дно небольшого озера, давно уже высохшего, не то кратер от падения метеорита. Снег лежал здесь тонким слоем, и кое-где сквозь него проступали черные пятна земли.

Рядом была вода: я слышала ее и чувствовала, как от влажности пальцы, сжимающие кольцо фонаря, коченеют, несмотря на перчатки.

Если Храм Многоликой пугал меня и восхищал запущенной помпезностью, высоченными галереями и витражами, то это место не вызывало ничего. Волнение и страх были со мной с самого начала, но, думаю, любой бы испытывал волнение и страх, окажись он черт знает где ранним утром.

Место как место. Может быть, чуть более интересное при свете дня, но сейчас, в темноте, пустое и печальное.

Кондор легонько подтолкнул меня вперед.

Он не соврал – это действительно был самый обыкновенный камень. Низкий и плоский, вросший в землю накрепко, алтарь стоял ближе к западному краю низины, рядом с той самой стеной, которая подпирала холм. Я щурилась, пытаясь разглядеть на нем хоть какие-то знаки, украшения или следы, но нет. Не было ничего. Просто камень, тяжелый, серый, с наростами лишайников и небольшим углублением, в котором скопилась застывшая от холода вода.

Кондор поставил фонарь на снег, сел рядом, по привычке скрестив ноги. Он снял с плеча сумку, чтобы вытащить из нее завернутую в бумагу свечу из вощины и нож.

Я же стояла напротив и с растерянным видом наблюдала, как он ставит свечу на край камня, как снимает с правой руки перчатку и проводит пальцами по фитилю, отчего тот вспыхивает и загорается ровным пламенем. Очень хотелось надеяться, что не будет никаких заклинаний или пассов руками, потому что уже сейчас я начала чувствовать себя невероятной дурой.

– Ну? – Кондор сделал мне знак сесть рядом. – Не переживай, это не надолго.

Я вздрогнула и плюхнулась на землю, точно так же скрестила ноги и поправила полы пальто и юбку, чтобы не отморозить себе ничего.

– Что я должна делать? – на всякий случай поинтересовалась я, стягивая с рук перчатки. Изо рта вырывался пар.

– То, о чем мы говорили вчера. – Кондор протянул мне уже знакомый нож – небольшой, но тяжелый, с загнутым, как коготь или серп, лезвием. – И, в принципе, больше ничего. Это несложно, Мари. Не сложнее, чем посмотреть в твой мир.

Я замерла с ножом в руке.

– Ну и чего ты ждешь? – Кондор выставил перед собой раскрытую ладонь, очень доверительно, словно бы подманивал ребенка или кошку. – Быстрее закончим с этим – быстрее уйдем. Здесь холодно, если ты не заметила.

То ли он вообще не волновался, то ли скрывал волнение за этим вот равнодушием ко всему.

Даже к тому, что, кажется, должно быть для него священным.

– А… – Я нервно сглотнула слюну. Голос опять звучал хрипло. – И все? Никаких заклинаний или молитв?

Он тихо рассмеялся, наклонив голову вниз, чтобы скрыть улыбку.

– А они так тебе нужны, милая? – В полумраке мне казалось, что взгляд Кондора, направленный прямо на меня, был обманчиво-ласковым – как и его тон. Я пожала плечами. – Здесь не перед кем говорить вслух и объяснять намерения, чтобы закрепить их словом. Кому нужно, тот и без того тебя поймет. Режь.

Последнее слово он произнес серьезно и твердо.

Его кожа была холодной, холоднее обычного, и пальцы не дрожали – в отличие от моих. Когда я неловко схватила Кондора за руку, боясь то ли того, что он ее отдернет, то ли своего промаха, волшебник еле слышно хмыкнул, насмехаясь над моей нерешительностью.

– Я не могу, – выдохнула я, больше жалуясь, чем отступая.

Острие ножа в сумраке казалось куском льда.

– Все ты можешь, – отозвался Кондор.

Я смогла и провела ножом поперек его ладони, наискось, неглубоко, боясь навредить. Нож, как и в прошлый раз, оказался острым достаточно, чтобы порез шел легко. Кондор даже не дернулся, только тряхнул кистью, когда я закончила, и повернул ее ребром к камню, позволив крови стечь с ладони и капнуть на его поверхность.

Пламя свечи, все это время ровно тянущееся вверх, чуть дрогнуло, мигнуло и, кажется, едва не погасло. Я бы не обратила на это внимания, списав на внезапный порыв ветра, но маг вдруг улыбнулся:

– Нас услышали. Давай руку.

– А я думала, зачем свеча, раз есть фонари, – я криво улыбнулась, пытаясь скрыть за этим волнение.

Смотреть на то, как меня сейчас будут резать, не хотелось, но отвернуться было еще страшнее.

– Вот именно затем. Расслабься, – Кондор ласково провел пальцем по моей ладони.

Я хихикнула, но стоило мне действительно почувствовать себя чуть спокойнее, как он цепко перехватил мое запястье, заставляя раскрыть ладонь, и я зашипела от боли. Наверное, я дернула бы рукой, если бы ее не держали достаточно крепко. Пришлось сжать губы и вспомнить, что бывало и хуже, и больнее, просто на холоде, от которого пальцы и так сводило, эта несчастная царапина ощущалась особенно мерзко.

Кондор положил нож рядом со свечой и осторожно повернул мою руку так же, как до того свою. Я чувствовала, как кровь медленно, щекотно ползет по коже, видела, как она капает вниз. Пламя снова дернулось, сжалось, наклонившись почти горизонтально, но не погасло – наоборот, кажется, разгорелось ярче, чем до этого.

– Все? – хрипло спросила я, чувствуя себя едва ли не разочарованной.

– Кажется, да, – Кондор кивнул и бросил короткий взгляд на свечу.

Та продолжала гореть, медленно оплывая. Восковое озерцо растекалось по камню почти ровным овалом, чуть скошенным там, где поверхность алтаря шла под уклон.

Небо начинало светлеть, и мир вокруг нас из черного становился сизым. В этих холодных сумерках изогнутые, голые деревья на холмах были похожи на замерших в неестественных позах странных существ. То ли от усталости, то ли от страха мне мерещилось, что они шевелятся, становясь то дальше, то ближе, и что в глубине, за переплетением ветвей есть что-то такое, от чего стоило бы держаться подальше.

Граница, вспомнила я. Час перед рассветом.

Время, которое любит их покровитель, не то бог, не то человек, один из потомков которого носится со мной, как с хрустальной вазой.

– И что, никаких спецэффектов? – не без сарказма уточнила я, пытаясь пошевелить рукой. Было