Читать книгу - "Остров надежды - Сара Ларк"

— Не рви его, — тихо сказала она. — Иначе... ты мог бы сразу же взять меня на глазах у других.

Нора почти не ощущала страха, скорее отвращение и равнодушие, когда, в конце концов, сама задрала подол. Она, собственно, никогда не испытывала особой боли, когда Элиас входил в нее. Его зачастую быстрых и мало стимулирующих прикосновений к ее груди и промежности хватало, чтобы она становилась немного влажной. Нору было легко возбудить — если только дать ей пару мгновений, чтобы она смогла возродить перед мысленным взором лицо Саймона. Она не сходила сума от счастья, как несколько часов назад, когда лежала в объятиях Дуга, но и не страдала особо. Иногда Нора пребывала в каком-то полусне, пока Элиас трудился над ней. А сейчас, когда она и без того устала до смерти...

Аквази едва дождался. Как только она задрала юбку, он грубо схватил ее за грудь — никакого сравнения с его исполненными любви прикосновениями тогда, в сарае. Тогда он хотел любить ее, а сейчас, казалось, ему хотелось только одного — унизить эту женщину. Нора вскрикнула, когда он с силой раздвинул ее ноги и без всякой подготовки вонзился в нее. Она застонала от боли, когда он по-зверски грубо снова и снова совершал толчки. Казалось, что прошла целая вечность, пока он наконец не оторвался от нее.

— Это было хорошо! — сказал Аквази и нагло ухмыльнулся ей в лицо. — Намного лучше, чем в прошлый раз.

— Лучше? — ошеломленно спросила Нора. — Но я... Мне было больно.

Аквази довольно кивнул.

— Так и должно быть, — процедил он сквозь зубы с видом превосходства. — Так принято в Африке. Хорошая женщина остается сухой. Только проститутка имеет удовольствие...

Он улегся рядом с ней и почти моментально уснул. Нора еще долго лежала, не засыпая, и пыталась перетерпеть боль в израненной, кровоточащей промежности. А также побороть страх перед тем, что ожидало ее в Нэнни-Тауне.

Кроме девушки-служанки и маленькой Мансы, которая снова начала плакать, когда мароны через несколько часов отдыха пробудили ее от глубокого сна, никого из группы не смутило то, что они так скоро отправились в путь дальше. Наоборот, бывшие рабы были в приподнятом настроении. Ведь они вот-вот доберутся до Нэнни-Тауна, до города свободных чернокожих людей, до места, о котором многие из них мечтали долгие годы. Лишь там они будут чувствовать себя в полной безопасности, и, как казалось, их предводители тоже. Они снова зашагали вперед с убийственной поспешностью. У Норы уже через несколько шагов сбилось дыхание, и теперь ей приходилось бороться не только с болью в ногах, но и со жжением в промежности. К тому же дорога постоянно вела вверх. Нэнни-Таун находился высоко в горах.

В конце концов, беглецы добрались до речки Стоуни-Ривер, и освобожденные рабы возликовали. У реки в последнем сиянии луны и в первых лучах нового дня, которые она отражала, словно серебряная лента, открывался вид, захватывающий дух. Мароны прошли вдоль реки еще несколько миль, а затем перед ними раскинулся, наконец, Нэнни-Таун! Новички сначала вообще не заметили села. Строения племени ашанти так гармонично вписывались в ландшафт, что их трудно было различить на рассвете. Часовые маронов увидели караван людей и животных уже за половину мили до того, как те подошли к городу, и возвестили об этом, громко трубя в трубы. Новички вздрогнули от страха, когда услышали сигналы. Люди невольно замедлили шаг — наверное, они погибли бы все сразу, если бы попали в настоящую засаду.

Внезапно из кустов вблизи берега вышло несколько человек, которые, до этого оставаясь невидимыми и неподвижными, наблюдали за дорогой. Огромные, тяжело вооруженные, чернокожие — некоторые были одеты по-западному, другие — в национальной одежде своих бывших племен — радостно и почтительно приветствовали Маану и ее пятерых сопровождающих. Это приключение умножит славу мужчин как воинов, а также уважение, которое теперь все будут оказывать Маану.

Нора из последних сил перебрела через реку и зашагала по крутым тропинкам наверх к городу. Она думала только о том, как бы найти место, где можно было бы упасть. И если бы Аквази еще раз захотел взять ее, пусть делает что хочет: она слишком устала, чтобы чувствовать боль. Лишь бы он только после этого оставил ее в покое. Сердце Норы бешено колотилось, дыхание было прерывистым, когда они, наконец, дошли до поселения.

Но на этом ее мучения никоим образом не закончились. Между тем солнце взошло высоко. Улицы и дороги Нэнни-Тауна наполнились мужчинами, женщинами и детьми, и все совершенно бесстыдно пялились на Аквази и его необычный трофей. Несколько черных женщин и девочек тут же стали кричать вслед белой женщине ругательства, а одна из них даже плюнула в Нору. Та старалась не замечать этого. Она хотела лишь одного — спать. Об остальном она подумает позже.

Мароны триумфальным походом провели своих подопечных и нагруженных богатой добычей животных через все поселение и остановили караван на деревенской площади. Большинство новоприбывших рабов, уставших от перехода и потерявших голову от новых впечатлений, тут же упали на утоптанную землю. Жители города, привлеченные рассказами, стали подавать им воду и фрукты, а также лепешки, посыпанные пшеном. Бывшие рабы Фортнэма с жадностью брали еду, однако Норе не дали ничего. Белой женщине достались только недоверчивые и злобные взгляды.

Вдруг маленькая и, казалось, незаметная особа появилась у входа в одну из круглых хижин, окружавших деревенскую площадь. Нора не узнала ее. Она упала на землю немного в стороне от освобожденных рабов, а мощное тело Аквази закрывало вид на то, что происходит. Вновь прибывшие отреагировали на появление женщины напряженным ропотом, а жители Нэнни-Тауна — приветственными возгласами. Казалось, они приветствуют Грэнни Нэнни, королеву. Нора с удивлением отметила, что все на площади тут же замолкли, когда маленькая женщина подала голос.

— Вот так ты вернулась, Маану, дочка!

По площади прокатился едва слышный ропот. Обращение «дочка», должно быть, являлось почетным.

— Так, как и обещала, королева Нэнни. С богатой добычей и подкреплением для племени! — В голосе Маану звучало торжество.

— А тебе удалось освободить твою сестру?

Нора затаила дыхание. Против ее воли в ней росло уважение к Маану.

Ненависть молодой женщины по отношению к баккра, связанная с ее любовью к Мансе, — значит, вот что дало ей повод спланировать целый военный поход. Маленькая девочка победила Элиаса Фортнэма.

— Да! — сказала Маану.

Норе показалось, что она подтолкнула сестру вперед. Манса снова плакала.

— Вот эта? — насмешливо спросила Нэнни. — Это жалкое маленькое существо? Неужели оно стоило стольких усилий? Но тебе лучше знать. Этот мерзавец горит в аду?

— В самом глубоком и самом темном, — сказала Маану голосом, исполненным ненависти.

— Хорошо. Завтра мы проведем церемонию, чтобы утихомирить его дуппи. А ты... Мужчины должны построить дом для тебя и твоей сестры. И твоего мужа — если ты его себе выберешь.

И снова ропот в толпе. Маану явно значительно поднялась в глазах жителей Нэнни-Тауна.