Читать книгу - "Сезон воронов - Соня Мармен"

Марион покраснела как маков цвет и отступила на шаг. Дункан посмотрел вниз, на свое возбужденное мужское естество, и улыбнулся. Было забавно наблюдать, как Марион рассматривает его. Он протянул ей руку.

– Нет, подожди…

Она медленно обошла вокруг, юбкой задевая его по ногам. Палец очертил изгиб его бедра, потом округлость бицепса. Губами она прошлась по его плечу, потом осыпала поцелуями его шею.

– Прости, я не побрился…

– Мне это даже нравится…

Ее пальцы медленно, томно спустились по его торсу вниз, к дорожке из волос внизу живота, который вздрогнул при прикосновении. Он закрыл глаза, прислушиваясь к своим ощущениям, и застонал, когда ее любопытная рука прикоснулась к вздутому шраму. Марион тотчас же отдернула руку, но юноша успел поймать ее и вернул на прежнее место.

– Я сделала тебе больно?

– О нет, Mhórag! Просто моему сердцу невмоготу больше ждать. Продолжай, мне очень приятно…

Прикосновения стали легче, но смелее. Они пробежали по длинному шраму, протянувшемуся от лобка над эрегированным членом, которого она не стала касаться, до бедра и замерли там.

Потом Марион отняла руку, встала перед Дунканом и положила руки ему на грудь.

– Ты очень красивый.

Он растерянно улыбнулся, почувствовав себя неловко. Дункан знал, что нравится женщинам, но это в первый раз женщина открыто говорила, что считает его красивым. Дрожащей рукой он погладил Марион по щеке, потом спустился пальцами к приоткрытому вороту сорочки.

– Можно?

Веки ее дрогнули и опустились. Сорочка соскользнула с плеч, обнажая грудь, которая виднелась меж длинными огненными прядями. Он мягко сжал ее ладонями и почувствовал, как твердеют соски. Тело ее напряглось, по нему пробежала дрожь. Он ощутил, как в низу живота нарастает боль. Он провел ладонями по ребрам Марион, ощущая каждое, хрупкое и выступающее, под трепещущей полупрозрачной кожей, и остановился на округлости ягодиц, потом вновь поднялся к тонкой талии. На то, чтобы развязать шнурок на юбке, ушло несколько секунд. С мягким шелестом она упала, и это прикосновение ткани к обнаженной коже доставило удовольствие обоим. За юбкой последовала и нижняя сорочка. Ослепленный, Дункан любовался обнаженной Марион, которая красотой не уступала Венере кисти Боттичелли, появляющейся из своей раковины.

Взглядом он ласкал это прекрасное белое тело, некогда явившееся ему из вод озера, воспоминание о котором так долго питало его ночные мечтания. И наконец оно перед ним – доступное, ищущее самых изысканных удовольствий плоти!

– Ты еще красивее, чем в моих мечтах, а Mhórag. И только Богу известно, как я мечтал о тебе!

Он присел перед Марион на корточки, обхватил ее бедра руками и прижался щекой к животу, упиваясь ее теплом и ее запахом. Она дрожала.

– И это было как сейчас?

– М-м-м…

Он поцеловал ее в пупок, потом его губы опустились ниже. Она попыталась было отстраниться, но Дункан удержал ее. Все пути к бегству были отрезаны. Слишком поздно…

– Нет!

Пальцы Марион погрузились в его шевелюру и тихонько потянули, запрокидывая голову. Во взгляде девушки он прочел и страх, и желание.

– В моих мечтах я не мог прикоснуться к тебе, почувствовать тебя. А Mhórag, это намного лучше, чем мечты!

Медленно, ощущая на вкус ее кожу, в то время как руки его, чувственные и возбужденные, ласкали тело, он поднялся и обхватил ее лицо ладонями.

Округлые груди прижались к его торсу. Дункан подумал, что Марион очень трогательна в своей неискушенности и наивности. Он нежно поцеловал ее, запуская пальцы в копну кудрей, щекотавших ему щеки и плечи. «Господи, возможно ли это? Марион, обнаженная, в моих объятиях! И я слышу, как ее сердце бьется рядом с моим!» По его телу пробежала дрожь, это ее рука опустилась ему на член. Он застонал, и она отдернула руку.

– Не останавливайся, прошу тебя…

Подчиняясь, Марион принялась кончиками пальцев исследовать его тело, и Дункан почувствовал, что она постепенно расслабляется. Прикосновения ее рук и губ становились все увереннее. Уже через несколько минут они оказались на перине. Запах Марион окутал Дункана, от него голова шла кругом. Его тело хотело большего. Он скользнул рукой меж ее стройных бедер, и они, не сопротивляясь, распахнулись, открыв его взору золотистый треугольник волос. В этом местечке шерстка была такой же пламенно-рыжей, как и ее шевелюра.

Желание опьяняло его. Он поднялся рукой до того места, где бедра соединялись, и Марион всем телом подалась вперед.

– О Дункан!

– Тебе приятно?

– О да!

– А Mhórag, màingeal dhiablluidh…

Со стоном она развела бедра шире. Ее руки искали точку опоры – что-нибудь, за что можно ухватиться, чтобы не сгинуть в этом упоительном водовороте ощущений.

– Знаешь ли ты, что то, что ты готова подарить мне этой ночью, ты никогда не сможешь забрать обратно?

– Я знаю, знаю…

Она уцепилась за столбик кровати, и по телу ее прошла волна сладострастной дрожи. Это зрелище вызвало у Дункана вздох восхищения.

– Умоляю, Дункан, ну же!

Он лег на тело, которое извивалось и просило одного – чтобы им овладели. Марион готова была принять его, он это знал. Но нет, еще рано… Ему хотелось…

– Да, Mhórag, я хочу услышать, как ты произносишь мое имя и просишь меня взять тебя…

Марион отпустила столбик кровати и обеими руками впилась ему в плечи. Он вздрогнул от боли и застонал. Тело девушки звало его, жаждало его.

Дункан слегка привстал на коленях и обхватил Марион за талию. Она выгнулась еще сильнее и с хриплым придыханием проговорила его имя, чем возбудила его еще больше.

– Дункан! Иди ко мне, умоляю…

И наконец он решительно, но мягко вошел в нее, взломав дверцу в тайный сад. Она вскрикнула от удивления. Он на мгновение замер, любуясь ею. Он знал, что ей будет больно, но разве могло быть иначе? Обнимавшие его руки чуть разжались. Марион приоткрыла глаза.

– Прости. Я буду осторожно…

Она заглушила его слова нежным поцелуем и обхватила его ногами, привлекая к себе, заключая в себя. Дожидаясь, пока боль утихнет, она сосредоточилась на его взгляде – ласкающем, влюбленном. В памяти почему-то всплыл подслушанный разговор между двумя девушками из соседней деревни. Возлюбленный одной из них, получив желаемое, сразу же бросил бедняжку и принялся обхаживать другую.

Будучи не в силах сдерживаться, Дункан начал двигаться в ней в ритме, который испокон веку направлял все живое. Ощущения, которые это породило в Марион, заставили ее забыть все едва зародившиеся в душе страхи, и она отдалась движению – сладострастному танцу, порабощавшему тела и разум, заставлявшему желать еще и еще, ведущему к абсолютному счастью…