Читать книгу - "В СССР геев не было! - Ванда Лаванда"

и каждый обдумывал что-то свое. Михаил с трудом сдерживался, чтобы не взять Славу за руку в троллейбусе, а потом, на улице, не перейти на бег, чтобы поскорее добраться домой. Путь на третий этаж до квартиры впервые ему показался настолько длинным. Дрожащими пальцами он достал ключи из сумки и, отперев входную дверь, пропустил Славу вперед. Тот замер на пороге, не торопясь разуваться.

– Я не сказал в прошлый раз. У вас очень красиво, – хрипло прошептал Ярослав. – Мне кажется, что такая деревенщина, как я, тут совсем ни к месту.

– Глупый, ты всегда к месту!

Михаил дважды проверил, что запер дверь на все защелки, чтобы приход родителей не застал их врасплох. Ему надоело, что все пытаются помешать ему заполучить то, о чем он мечтал несколько месяцев. Миша коснулся предплечья Славы и медленно провел кончиками пальцев вниз по руке.

– У тебя последний шанс отказаться, – предупредил Михаил, оттесняя Ярослава к стене, пока тот не уперся спиной.

– Миша, – Слава положил ладони парню на щеки, скопировав его жест возле клуба. Все же он был прав, что если ему показать, как надо делать, то он быстро научится. – Если бы я хотел отказаться, я бы не приехал к тебе.

Они оба двигались медленно, чувствуя дыхание друг друга, прежде чем их губы впервые встретились. Это было мягкое нежное касание, полное любви и заботы, страха быть отвергнутым, желания и просьбы о большем. Но как только они почувствовали друг друга, Миша сжал Славу в крепких объятиях и приоткрыл рот для более глубокого поцелуя. Ярослав повторял движения парня, стараясь не разочаровать его своим первым поцелуем.

– Видишь, твой нос совсем не мешает тебе прекрасно целоваться, – шепнул Миша, на секунду оторвавшись от желанных губ, и снова приникая к ним с новыми поцелуями.

До 1968 года Ярослав ненавидел зиму – несколько месяцев холода и снега. Но теперь Слава знал, как и с кем ему согреться.

***

2021 г., осень

– Это просто сезонная простуда, чего ты так всполошился? – закатил глаза Михаил, когда Ярослав в очередной раз запретил ему идти выгуливать Теслу.

Ну да, у него поднялась температура, ну да, у него болело горло и было тяжело дышать, ну так это из-за насморка. И, да, у него болела голова. Но, вообще-то, ему семьдесят три года, так что не удивительно, что его уставшее старое тело плохо справлялось с простым респираторным заболеванием.

– Ты забыл, что у нас в разгаре очередная волна короны? Ковид никуда не делся! Я вызываю врача, – безапелляционно заявил Смирнитский. Он присел на край кровати и прикоснулся запястьем ко лбу больного. – У тебя снова жар.

– Я старый. Болеть для меня – нормально. Не нужен врач.

– Нужен! Миша, я же волнуюсь!

– Я чувствую себя нормально. Ни к чему тревожить врачей. У них и так хватает вызовов, на более важные случаи, чем обычная простуда, – продолжил сопротивляться Михаил.

– Что ж, отлично! Раз ты так переживаешь за нагрузку для врачей, значит мы завтра сами пойдем в больницу на прием. Нужно, чтобы тебя осмотрели, послушали и взяли тест на коронавирус, в конце концов! – фыркнул Слава и встал.

Не дав Михаилу больше сказать ни слова, он взял с его постели Теслу и увел гулять. Гайдук выдохнул, тихо простонав от боли, когда за Ярославом закрылась входная дверь. При Славе он старался выглядеть бодрее, чем на самом деле.

Последняя неделя выдалась нелегкой. Всё началось с легкой тошноты и головной боли, которые Михаил благополучно списал на изменения погоды и скачущее давление. Но на следующий день у него поднялась температура, невысокая, всего 37,5, но чувствовал он себя паршиво. Ему не хотелось вставать с кровати, идти умываться и бриться, не было аппетита, а веки были словно свинцовыми. Миша позволил себе полежать еще немного, пока не станет легче, и не заметил, как уснул. И проспал почти до обеда. К его изумлению, Ярослав без лишних вопросов забрал обязательные домашние дела на себя: то есть выгулял и накормил Теслу, приготовил легкий куриный бульон на обед.

– Я умею ухаживать за больными, – смущенно пробормотал он, как будто оправдывался за то, что заботится о Михаиле. Зрелище редкое, и оттого более ценное. – Если ты помнишь, я брал больничные через раз с Аней, так что многому успел научиться, пока растил трех детей.

Вечером Смирнитский почитал Мише новую книгу – глаза у старика совсем разболелись. С наступлением ночи стало получше, так как свет перестал раздражать, но появился кашель и насморк, стало трудно дышать. Почти всю ночь Ярослав не спал. Он проверял, как Михаил себя чувствует, не поднялась ли температура и каждые пару часов предлагал вызвать врача на дом, а лучше скорую. Но больной каждый раз упрямо отказывался. Славе пришлось призвать на помощь всё своё терпение, чтобы не поругаться с внезапно ставшим капризным Мишей.

Утро облегчения не принесло, как и следующая ночь, и следующий день… Лекарства, которые были в аптечке, не помогали. Народные средства больше походили на плацебо, чем на реальную помощь. Михаил продолжал болеть и вредничать, а Ярослав – его лечить и терпеть. Он запретил приезжать детям и внукам, чтобы они не принесли новую заразу к ослабленному организму Михаила, и чтобы сами не заразились, чем бы там Миша ни болел. Так прошло несколько дней, а температура, колеблющаяся от 37,5 до 38,5, не хотела ни повышаться, чтобы можно было, наплевав на отказ Миши, вызвать врача; ни приходила в норму, что свидетельствовало бы о выздоровлении.

К концу недели Михаил, наконец, набрался сил достаточно, чтобы начать вставать с кровати не только, чтобы сходить в туалет. Но идти с собакой на улицу в холодный октябрьский вечер Ярослав ему не позволил. И теперь, самостоятельно гуляя с Теслой, он пытался дозвониться до поликлиники, чтобы узнать время работы терапевта на их участке и записаться на прием.

Больницы были, как всегда, перегружены, так что Михаила Петровича приняли только после выходных. Уставшая женщина среднего возраста мельком осмотрела старика и отправила его на сдачу анализов: тест на ковид, общий анализ крови и мочи. Результатов пришлось тоже ждать, аж до конца недели. ПЦР-тест на коронавирус оказался отрицательным, и Михаилу Петровичу отказали в направлении на КТ.

Однако такой подход к здоровью любимого, который вторую неделю был без сил и настроения, похудел почти на пять килограмм, совсем не устроил Ярослава Александровича. Смирнитский, наплевав на собственную гордость, позвонил Марии, которая по долгу службы часто сталкивалась с похожими ситуациями,