Читать книгу - "Любовь и война - Патриция Хэган"

Китти была в отчаянии. Она сидела на берегу реки, следила за блеском солнца, отражавшимся в ее говорливых струях, и мрачно размышляла о том, в какой ад превратилась ее жизнь. Она вспомнила ту ночь, когда так и не решилась вонзить нож себе в грудь. Теперь она так жалеет о своей слабости!

Вздохнув, Китти подхватила первый попавшийся булыжник и что было сил бросила в воду. Ей пришлось зашить рану на плече у Люка, чтобы предотвратить пытки, которые грозили Лонни. И нечего казнить себя за то, что она спасла жизнь бандиту. Но тогда откуда это давящее ощущение тоски и безвыходности, не дававшее покоя все последние дни?

С первыми лучами солнца она спустилась к реке, чтобы умыться, и до сих пор сидела на берегу, погруженная в мрачные размышления. Что теперь с ней будет? Люк со своей бандой собирается на запад. Потащат ли они ее за собой? Неужели у нее нет никакой надежды на спасение?! Но ведь должен, должен же быть какой-то выход!

С высокого берега раздался грубый хохот. Бандиты снова пьянствовали. Почувствовав, что за ней наблюдают, пленница обернулась: один из мерзавцев проверял, на месте ли она. За Китти вообще следили гораздо тщательнее, нежели за Лонни, которого так ни разу и не развязали после той злополучной ночи. Он полуживой лежал под деревом, мучаясь от жуткой головной боли, не проходившей после страшного удара по голове. Китти с досадой вспомнила о его дурацком никчемном благородстве. Ведь он мог незаметно скрыться из лагеря и привести на помощь Китти людей.

Впрочем, что сейчас размышлять об этом? Зарывшись босыми ногами в ил, она не спеша пропускала между пальцев рыжеватую жижу. Сколько раз она вот так же развлекалась в детстве, на берегу ручья в Северной Каролине. Кажется, с тех пор миновала целая вечность.

Подул холодный ветер, отчего кожа покрылась пупырышками. До чего же надоели эти дурацкие башмаки с высокими голенищами! И Китти подумала, что непременно снимет сапоги с первого же мертвого янки, на которого наткнется в пути.

Под чьими-то тяжелыми шагами захрустели камешки на склоне. Резко обернувшись, она увидела Джейба и вздрогнула от отвращения. Если только он посмеет прикоснуться к ней хоть пальцем, она бросится вниз головой в омут, и пусть течение вынесет ее прямо на острые камни порога. Лучше уж бороться со стихией на перекате, чем с этими чудищами в человеческом облике.

– Китти, похоже, пришло время нам с тобой потолковать. – И он уселся рядом. Судя по выражению его уродливой физиономии, эта беседа не сулила ничего хорошего.

– Мне не о чем толковать ни с тобой, ни с твоими дружками.

– Заткнись ты! Я пришел, чтобы поговорить о деле и сказать, что собираюсь от тебя избавиться.

Китти с удивлением посмотрела на Джейба:

– Ну что ж, если ты собрался убить меня, делай это, да поскорее! Нечего рассиживаться и тянуть резину. – Как ни странно, Китти совершенно не ощущала страха.

– Я не хочу убивать тебя, Китти. Я хочу продать тебя в обмен на свободный проход через горы. Понимаешь, от тебя у нас одни неприятности. Начать с того, что Люк положил на тебя глаз – хотя, конечно, ты видная женщина. Я и сам не прочь был бы при случае тебя потискать. Да только Люк никому не позволяет приближаться к тебе. А ведь моим ребятам не по сердцу то, что они таскают тебя за собой и ничего с этого не имеют. Мне все труднее их вразумить. Рано или поздно они обязательно сцепятся из-за тебя, а мне совсем ни к чему терять людей. Вот оно и выходит, что разумнее всего от тебя избавиться.

Тут бандит ухмыльнулся, отчего шрам ложился в ужасную гримасу.

– И продам я тебя, Китти, индейцам. Нынче утром мы уже потолковали с их человеком, он обещал вернуться и сказать, согласится ли вождь. У нас зима на носу, и было бы очень кстати, если бы индейцы показали нам короткий путь через горы. Того и гляди, война кончится, и кто бы ее ни выиграл, нам с Люком лучше всего держаться подальше от этих мест.

– Индейцы… – задумчиво повторила Китти, рассеянно глядя, как разбиваются на мелкие брызги струи воды, попавшие на камни – точное подобие ее грез о свободе. – Но почему бы тебе просто не отпустить нас с Лонни на все четыре стороны? Пока мы выберемся из этой глуши, вы уже будете далеко отсюда! – Китти покачала головой в полном недоумении перед новым, жестоким капризом судьбы.

Индейцы. Что ей известно про них? Кое-кто не задумываясь называет их дикарями, убийцами, жестоким племенем. Но ведь их силой заставили уйти в резервации, на запад. Она помнит, как учительница рассказывала про «Тропу Слез» – она началась в октябре 1838 года и кончилась в марте 1839-го, в тот год, когда чероки из горных районов Северной Каролины были оттеснены в резервацию в штате Оклахома. На дороге в сто двадцать миль умерли четыре тысячи из двадцати тысяч несчастных, отправившихся в скорбный путь. Учительница назвала это трагедией как для индейского, так и для американского народов.