Читать книгу - "Ловушка для вершителя судьбы - Олег Рой"

Старенький ковер-гобелен с оленями над продавленным диваном, обеденный стол-книжка с уродливой черной лампой на нем, в углу не то комод, не то шкаф – сверху стеклянные, снизу деревянные дверцы. Там, за стеклом, хрустальные рюмки вперемешку с книгами, которые, похоже, не так уж часто берут в руки. Рядом обшарпанный монстр, гордо именуемый в доме гардеробом, в соседнем углу грубая тумба с большим мутным зеркалом да пара потертых неудобных кресел с деревянными подлокотниками.

Именно так выглядело помещение, в котором Алексей Ранцов провел первые двадцать с небольшим лет своей жизни. В те времена такая обстановка была самой что ни на есть обычной. Мало кто из его одноклассников был счастливым обладателем собственной комнаты, большинство, как и он, ютились с родителями, братьями-сестрами и бабушками-дедушками в одно-двухкомнатных квартирах. Соответственно выглядели и комнаты, где у детей подчас вообще не было своего угла, только кровать. И вообще, все во всех домах было примерно одинаковым: и планировка квартиры, и обои, и сама мебель, и ее расположение. Перефразируя классика, можно сказать, что все комнаты семидесятых-восьмидесятых годов похожи друг на друга, в то время как каждая нынешняя комната смотрится по-своему. Каламбур, конечно, сомнительный, но так и просится на язык.

А как жалки и наивны были попытки внести в это типовое убожество нотку уюта: на настольную лампу Алеша повесил вымпел с олимпийским мишкой, с боковой стенки гардероба улыбалась стюардесса, вырезанная из прошлогоднего календаря, на трюмо стояла ваза с засушенными цветами – ярко-оранжевыми китайскими фонариками, больше похожими на бутон, чем на цветок. Странно, но Алексей, похоже, ни разу не видел эти цветы живыми.

Сейчас ему казалось, что жить в такой комнате просто невозможно, а ведь тогда он был почти счастлив. Во всяком случае, более или менее доволен своей жизнью.

Родители Алеши познакомились и поженились по меркам тех времен довольно поздно. Ко дню свадьбы папе уже минуло сорок лет. В молодости, вернувшись из армии, он почти сразу женился, но непродолжительный брак оказался столь неудачным, что после развода отец зарекся когда-либо еще раз надеть на палец обручальное кольцо. Долгое время он оставался верен своему обету безбрачия – но годы шли, а Григорий Ранцов не молодел. Здоровье начало ухудшаться, и все чаще, вернувшись с завода (он был мастером в слесарном цеху), Григорий подумывал о том, что хорошо бы возвращаться не в пустую, холодную и темную квартиру, а в теплый уютный дом, где его ждут, где вкусно пахнет из кухни и где дети радуются приходу отца. Он стал оглядываться вокруг и вскоре заметил в заводской бухгалтерии симпатичную женщину в том возрасте, в котором представительницы прекрасного пола уже обычно расстаются с мечтами о принцах на белых конях. Валя охотно согласилась стать женой непьющего и работящего Григория. Не прошло и года, как в семье Ранцовых случилось прибавление. Сына назвали Алексеем, в честь покойного отца Валентины.

Несмотря на то что мальчик был поздним, долгожданным и очень желанным для обоих родителей, сына Ранцовы не баловали. Но всей душой любили – а это самое главное. Психологи утверждают, что шансы стать счастливыми людьми для нелюбимых детей не слишком велики; чтобы достичь этой цели, им приходится потратить массу усилий. В то время как те, кто с рождения ощущал тепло и заботу, могут быть счастливы изначально, просто потому, что появились на свет. Так было и с Алешей. Конечно, и его наказывали за проступки, конечно, бывало, что и он ссорился с родителями и обижался на них – но никогда, даже в самые трудные моменты, у него не возникало и тени сомнения в том, что и для матери, и для отца он всегда был, есть и будет самым родным, самым дорогим на свете человеком.

Так и проходило детство Алексея, ничем особенным не отличавшееся от детства миллионов его сверстников. Игры во дворе, учеба в школе, летний отдых на даче да книги. Читать Алексею всегда нравилось, он запоем глотал Жюля Верна, Фенимора Купера, Майна Рида, Александра Дюма и Луи Буссенара – а потом, подобно многим своим сверстникам, сочинял сам для себя похожие на прочитанные книги истории, героем которых был он сам, лично. Иногда он рассказывал эти истории приятелям по дачной компании, и тем они нравились.