Читать книгу - "Женщина на грани нервного срыва - Лорна Мартин"

— Психоаналитик? — воскликнула Рэчел. — Шутишь? Ты же всегда считала их шарлатанами.

— Именно. Возможно, я и сейчас так думаю.

— Знаешь же поговорку. — Эмили залпом допила вино. — «Всякий, кто по доброй воле идет к психиатру, законченный психопат». Ха-ха-ха.

Я заранее заготовила витиеватую речь в оправдание своего решения. Планировала между делом процитировать мысль знаменитого шотландского психиатра Р. Д. Лэнга: мы все любим думать, что знаем, кто мы на самом деле, но в действительности все мы — незнакомцы. Или мой любимый афоризм Сократа: «Познай себя, и тогда ты сможешь себя изменить». Но мне не дали даже раскрыть рот. Место на трибуне немедленно заняла Кэти.

— Ты молодчина. За этим столом… да что там, во всем этом пабе нет ни единого человека, которому не пошла бы на пользу психотерапия. Взять хоть нас…

Тактичная ты наша. Явно ведь подразумевала: «Взять хоть вас».

— Мы умные, успешные, независимые женщины, — продолжала Кэти. — А в личной жизни у нас полный швах. Мы вечно наезжаем на мужчин — дескать, они эмоционально недоразвиты, боятся обязательств или вовсе умственно отсталые. Но довольно обманывать себя — мы ничем не лучше.

Раздались громкие протесты, в том числе и с моей стороны. Однако Кэти это лишь воодушевило. На нас уже стали оборачиваться.

— К сожалению, — говорила подруга, — большинство мужчин и женщин ведут себя друг с другом как дети. Они манипулируют партнером, принуждают его к тем или иным поступкам, не желают общаться честно и открыто. Они ищут себе мамочку или папочку. Снова и снова воспроизводят одну и ту же порочную схему. Они пассивно-агрессивны. Тратят свою жизнь на людей, которых не любят по-настоящему, потому что по причине своего нарциссизма убеждены, что другой человек без них пропадет. Или же просто не могут вынести мысль о том, что кому-то не нравятся или кто-то на них злится. Психоаналитическая терапия снимает шоры с наших глаз и позволяет нам формировать здоровые, равноправные отношения, достойные взрослых людей!

Под конец ее речи я начисто забыла, как неуютно мне было на сеансе у доктора Дж., и больше не задумывалась о том, чтобы бросить это дело. Я радостно улыбалась. Как же будет здорово, когда меня вылечат! Но мыльный пузырь моего счастья тут же лопнул: слово взяла Рэчел.

— Если терапия — это так прекрасно, — обратилась она к Кэти, — почему же ты сама до сих пор не нашла своего принца, не вышла за него замуж и не нарожала ему целый выводок ангелочков?

Вот это уела!

Кэти устало покачала головой:

— Есть и другие способы самореализации, которые приносят человеку не меньше радости.

— Правда?

Я была потрясена до глубины души. О чем это она? Я посмотрела на подруг и не без удовольствия отметила, что Рэчел и Эмили ошарашены не меньше моего.

Мы заказали еще бутылку вина, и разговор перешел на более интересные темы. А именно: эмоционально неразвитые, безответственные мужчины в нашей жизни — или, по крайней мере, на ее орбите.

Несмотря на свои сомнения, я продолжила ходить к доктору Дж. Следующие несколько сеансов в точности повторяли первый. Вежливые условности, которыми обычно оформлено общение между людьми, приходилось оставлять за тяжелой дверью ее кабинета. Мы не «болтали» в привычном смысле этого слова. Она ни о чем не спрашивала. Не давала советов и рекомендаций. Я садилась перед ней, улыбалась и ждала, что она попросит рассказать, как мои дела, поговорить про моих маму и папу, про мои сексуальные фантазии, личную жизнь, мечты, первые воспоминания. Но она молчала как истукан. Тогда я принималась трепать языком. Я трындела и трындела без конца — обо всем подряд, что только приходило в голову. Пока она не говорила, что наше время истекло.

Человек в среднем произносит сто восемьдесят слов в минуту. Думаю, во время наших первых встреч мой показатель колебался в промежутке от двухсот пятидесяти (скорость энергичного ведущего аукциона) до трехсот пятидесяти (матерый демагог на дебатах в парламенте). Я извергала слова автоматными очередями. Не считая перерывов на слезы и изредка повисавших пауз, в течение пятидесятиминутного сеанса я обрушивала на нее примерно четырнадцать тысяч слов (хватит на небольшую повестушку). Доктор Дж., в свою очередь, цедила по одному слову в минуту. «Входите, пожалуйста… Наше время истекло». Иногда, если у нее случался приступ красноречия, она вставляла в мои тирады словечко-другое. Как правило, ее замечания совершенно не относились к делу и подталкивали меня в каком-нибудь неожиданном направлении. Все это было очень странно.

Однажды утром, когда за окном в веселом вихре кружились снежинки, я рассказала доктору Дж., что это не первая моя попытка навести порядок у себя в мозгах. Как-то я решила отдаться на милость специалистов по когнитивной поведенческой психотерапии (КПТ). Это наиболее популярная и широко распространенная разновидность психотерапии. Курс лечения очень короткий и структурирован гораздо лучше, чем традиционный психоанализ. На КПТ терапевт исполняет роль друга или «наставника». Его не интересует, что происходит у вас в подсознании; его цель — изменить ваш образ мыслей, ваши эмоции и поведение, научить вас распознавать и отсекать автоматические негативные реакции. Пару лет назад я сходила на пять сеансов. Меня беспокоили те же страхи и сомнения, что и сейчас, только в более легкой форме. Не особенно оригинально и даже не очень портит жизнь.

В то время я только-только начала работать в «Обзервере». Пару раз в месяц я ездила в Лондон, а все остальное время работала дома. Привыкнуть к контрасту между многолюдной, бурлящей жизнью редакцией и моей пустой холостяцкой квартирой оказалось непросто. Помню, я где-то читала, что в первый год материнства женщина чувствует себя как никогда одинокой. Она лишена общества друзей и коллег, ей попросту не с кем поговорить. Вот так и я себя ощущала. Конечно, мне не грозили бессонные ночи и гормональный переворот, но раньше я просто не представляла себе, до какой степени человек — существо социальное. До сих пор я воспринимала окружающих как должное. Как большинство жителей Земли, я лет с пяти целыми днями была среди людей — в школе, в колледже, на работе. И вот впервые в жизни я день за днем одна-одинешенька торчала в четырех стенах.

После пяти сеансов КПТ я решила бросить.

— Полная фигня, — заявила я доктору Дж., которая по-прежнему оставалась бесстрастной как рыба. — Они скачут по верхам и все упрощают. Вы подумали о чем-то плохом? Выбросьте это из головы и подумайте о хорошем. Улыбайтесь — и обретете счастье. Найдите свою собственную дорогу к радости. Сделайте доброе дело. Составьте список своих успехов за сегодня. Это не лекарство, а пластырь. Это все равно что заклеивать трещины в стенах обоями. Всякое поражение представляется как победа, каждый провал — как выход на новые возможности. Да, некоторое время это работает. Но потом понимаешь, что сила позитивного мышления сильно преувеличена. Что вся эта «психология позитива» — чушь собачья.

— Некоторым помогает.

Как же она меня бесит!