Читать книгу - "Неверный. (не) твои дети - Мила Гейбатова"

– Катюша, котик, здравствуй, – слышу противный елейный голос и думаю о том, что надо перестать брать трубку, когда звонят незнакомые номера.

– Маргарита, приветствую, – произношу обреченно.

– Поработала удачно? А то ведь пора и собой заняться, здоровье – важная штука.

– Да, я помню, я записалась на прием.

– Вот и славно! Свяжусь с тобой через пару дней, а, может, и увидимся. Расскажешь, как тебе клиника. Не скучай! И проведи это время с пользой!

Она отключается, а я смотрю на свой телефон и всерьез подумываю его выкинуть. Не хочу я еще раз общаться со всякими.

– О, Катя, ты встала уже, а я думала, будешь отсыпаться. Я тут к врачу собираюсь, – произносит суетливо Женя, глаза ее бегают, она снова нервничает.

И тут мне в голову приходит озарение.

– Женечка, ты ведь наверняка как и я не сразу поняла, что мы перепутали врачей, и ты сходила под моим именем, а я под твоим.

– Что? – подруга не понимает, о чем я.

– Ты не перечитывала дома, что тебе написали? Узи не рассматривала?

– Нет, я, – она замолкает, – я не могла. Я бы тогда точно передумала, – добавляет напряженно.

– Вот и хорошо! – преувеличенно радостно восклицаю. – То есть, конечно, плохо, ситуация плохая, но наша невнимательность мне сейчас на пользу. Прошу, пойди и сегодня под моим именем, пожалуйста!

– Что? Но ты разве записана?

– Я нас обеих записывала. Договор уже заключен, еще раз рассматривать твои документы они не будут. Дам тебе на всякий случай мои права, там ужасная фотография, у нас с тобой один типаж, можно выехать на этом, – возбужденно придумываю детали. – Ты сходишь, решишь свои вопросы, просто будешь откликаться на имя Катя. Ничего страшного, мы же не преступление совершаем.

– Да с какой стороны посмотреть, – произносит подруга.

– Решайся. И деньги у меня ведь берем, – надавливаю последним аргументом.

Женя недовольно сверкает глазами, но, в итоге, покорно кивает.

12

Дурацкая идея, однозначно, очень дурацкая. Мой план притянут за уши, непонятно, чего я хочу добиться?

Наверное, права моя бабушка, когда говорит, что умом я не вышла. И мать за всю мою жизнь хвалила меня лишь однажды, и то из-за внешности. Такая себе похвала на самом деле, ведь это набор генов, доставшийся мне при рождении, никакой моей заслуги. Подозреваю, что она бы и тут поругала, но физические данные у меня отличные, этого не отнять.

Удивительно, как с таким семейством я не начала страдать нервными расстройствами питания.

– Ааа, к черту! – кидаю на пол диванную подушку.

Мысли о родственниках злят, а ведь обычно я послушная и терпеливая с ними. Привыкла испытывать безмерную благодарность к выпустившим меня в жизнь людям, постоянно забывая о том, что, выпуская в эту самую жизнь, моими интересами никто не интересовался. Матери я никогда не была нужна, а бабушка слишком авторитарна, чтобы прислушаться к моему мнению. Любопытно, что со своей дочерью она такой не была.

Поднимаю с пола подушку и сжимаю ее с силой. Закрываю глаза и пытаюсь успокоиться.

Работа подарила мне не только независимость, но и уверенность в себе. Оказывается, я вполне себе умница по современным меркам, а не бестолковая размазня, которую нужно все время направлять. Но комплексы, взращенные с детства заботливой родней, так просто не уберешь.

– Все будет хорошо, план спонтанный, но тем и неплох, – медленно проговариваю вслух, чтобы вернуть спокойствие в душе. – И мы ведь с Женей не специально поменялись, регистратор сама отдала нам документы и направила к врачам. Значит, это ничто иное, как знак!

Да, я искренне верю в провидение и знаки. Помогает жить и принимать решение, между прочим.

Выдыхаю и окончательно переключаюсь на насущные дела, с затаенной тревогой ожидая Женю.

Подруга возвращается только вечером. К этому моменту я успеваю оборвать телефон, названивая ей и волнуясь.

– Почему так долго? Я вся испереживалась! Ты почему не брала трубку? – накидываюсь на нее с порога.

– Звук выключила, – меланхолично отвечает Женя. – Держи, они мне дали чек и договор на услугу, – сует бумаги. – И ты была права, сегодня документы не спрашивали. Не знаю, зачем оно тебе понадобилось, и даже не хочу знать. Но я сделала, как ты просила, а теперь я спать.

Подруга договаривает, уходит в свою комнату и захлопывает перед моим носом дверь. А я так и остаюсь в коридоре безмолвной статуей, не понимая, как реагировать. В итоге все–таки отмираю, поднимаю разбросанные Женей вещи и подхожу к ее двери.

– А как же поесть, ты не голодна? – спрашиваю виновато.

Надо было идти с ней, поддержать, а я лишь попросила решить мой вопрос.

– Нет, – доносится из–за двери, – и нет, я не выйду, не надо меня беспокоить. Я устала и не хочу ни с кем разговаривать. За деньги спасибо, я верну, но не скоро.

– Да не надо, – произношу еще более виновато, хотя объективно моей вины ни в чем нет. Но тем не менее я ее испытываю.

Медленно возвращаюсь на кухню, ноги тяжело переставлять. Ощущения такие, словно это я была в клинике, а не Женя. Наверное, хорошо, что я почти ни с кем близко не общаюсь, застарелые комплексы заставляют чувствовать себя виноватой в том, где я помогла человеку, если отбросить эмоции и руководствоваться фактами.

Качаю головой и решительно беру смартфон в руки. Женя сильная, справится, а я действительно сделала все, что могла, встав на ее сторону. А сейчас мне нужно позвонить Маргарите.

13

Всю ночь меня не отпускают муки совести, и наутро я не выдерживаю, подхожу к комнате Жени и решительно заношу руку для штурма ее крепости. Но в этом не оказывается необходимости, поскольку дверь распахивается передо мной сама.

– Катя? Что–то случилось? – спрашивает подруга.

– Случилось, – говорю растерянно, – еще как случилось. Ты закрылась, ничего не сказала, а я волнуюсь. Так не поступают, Женя!

Под конец своей речи я уже возмущаюсь, полностью прогоняя чувство вины.

– Ты права, Катюш, ты права, – всхлипывает подруга и вдруг обнимает меня. Нам обеим такие проявления эмоций несвойственны, и