Читать книгу - "Карусель душ - Пенн Кэссиди"

но правда заключалась в том, что я понятия не имела. Законы и правила, управляющие этим странным местом, были такими чертовски загадочными; как я должна была понимать их, не говоря уже о том, чтобы знать, как можно вернуться живым после такой ужасной смерти?

Я колебалась, неуверенная, хочу ли я обременять Лиама правдой. Но он смотрел на меня с таким оптимизмом, что я не могла заставить себя разочаровать его.

— Это не так просто, — сказала я наконец. — По крайней мере, я так не думаю, они еще толком не рассказали мне, как все это работает. Однако здесь нет никаких гарантий, поэтому я не хочу давать тебе ложную надежду.

Лицо Лиама вытянулось, и я увидела, как в него закрадывается отчаяние.

— Но у тебя может быть шанс, — быстро добавила я, хватаясь за любое подобие позитива. — Есть причина, по которой нас тянет туда, где мы в конечном итоге оказываемся, — объяснила я. — Мы проведем здесь некоторое время, привыкая к тому, что произошло, а затем сможем выбрать, двигаться дальше или нет. Это сложнее, чем просто решить, хотим ли мы остаться или уйти.

Тяжесть моих слов опустилась между нами, как густой туман. Лиам ничего не сказал, но его разочарование было ощутимым. Я разрушила его надежду и не была уверена, смогу ли когда-нибудь вернуть ее обратно.

— Куда двигаться дальше? — спросил он наконец, его взгляд метнулся к «Дому веселья», маячившему вдалеке. Его огни мигали в темноте, и слабая карнавальная музыка доносилась из затененного открытого дверного проема.

— В том-то и дело, — сказала я, пожимая плечами. — Никто не знает наверняка, куда мы пойдем, когда двинемся дальше — даже эти серые лица. — Я даже не знаю, знает ли об этом Баэль или Тео — я имею в виду, встречался ли ты с Калфу.

Он озадаченно поднял бровь.

— Встретил кого?

Я улыбнулась. У него не было причин узнавать это имя. Он был бледным ребенком, одетым в сандалии и пляжные шорты, так что я не думала, что он был местным, не говоря уже о практикующем Вуду.

— Встретил ли ты Калфу. Он дух Вуду, который правит чистилищем.

— Вуду существует? — спросил он, его глаза расширились. — Мои родители были католиками.

Я усмехнулась, качая головой.

— На самом деле, это действительно хороший вопрос, но я думаю, что он в меньшей степени касается того, кто прав, а в большей — обстоятельств.

Замешательство Лиама только усилилось, и я не могла не почувствовать себя немного удивленной его наивностью. Если бы он только знал, насколько страннее все станет.

— Позволь мне объяснить, — сказала я со вздохом. — Теперь ты мертв, верно? И ты в чистилище. — Он медленно кивнул, все еще глядя на карнавальный «Дом веселья», как будто боялся, что он может выскочить и напасть на него. — Чистилище существует где-то между жизнью и смертью, — продолжила я. — Это место, куда люди попадают после смерти, но прежде чем перейти к тому, что будет дальше. Думай об этом как о Перекрестке.

Его глаза снова вернулись ко мне, выражение его лица искало ответы, которых даже у меня не было.

— Но почему я здесь, а не на небесах? — наконец он спросил. — Что вообще со мной случилось?

Я на мгновение заколебалась, прежде чем решила, что нет ничего плохого в том, чтобы рассказать ему ту малую информацию, которой я пока располагала.

— Я не знаю, что с тобой случилось, — осторожно сказала я. — Но что-то пошло не так, когда ты умер — возможно, сбой в системе — и вместо того, чтобы двигаться дальше, как ты должен был, что ж, вот мы и здесь. Ты не на небесах, потому что, я думаю, тебе нужно сделать выбор. Ты еще не совсем мертв, но, возможно, скоро умрешь.

Чего я не сказала, потому что даже сама не была уверена, так это того, что велика вероятность, что рая вообще не существует. По крайней мере, не в том смысле, в каком он себе представлял. У меня была рабочая теория о том, что я была слишком смущена, чтобы руководить Баэлем. Я подумала, может быть, каждая религия была правильной религией, и то, где ты оказываешься после смерти, зависит от твоей интерпретации загробной жизни.

Перекресток проявлялся во многих формах, и хотя лично я никогда не мечтала о сумасшедшем карнавале посреди темного, заболоченного протока, это было не так далеко за пределами моих убеждений, как можно было подумать.

Лицо Лиама исказилось выражением ужаса, смешанного с неверием.

— И что теперь будет? — нервно спросил он.

Я снова пожала плечами. Правда заключалась в том, что никто не знал наверняка, но Лиам заслуживал какого-то ответа после того, как был брошен в этот причудливый мир без какого-либо предупреждения или объяснения.

— Ну, для начала, нам нужно посетить «Дом веселья». — Я указала на вход. Он колебался, выглядя неуверенным, и я нисколько его не винила. Я снова ободряюще сжала его плечо.

— Я буду с тобой все время, но будет лучше, если с тобой буду я, а не Баэль.

— Баэль? — спросил он.

— Не спрашивай, — пробормотала я, прежде чем мягко подтолкнуть Лиама вперед.

— Тогда почему кто-то решил остаться? — С сомнением спросил Лиам, когда мы, наконец, вошли в первый коридор.

На стенах висели зеркала всех форм и размеров. У некоторых были декоративные рамы, в то время как другие были покрыты коркой, пылью или трещинами. Там было темно. Лампочки Эдисона висели примерно через каждые десять футов. Здесь все еще пахло опилками и попкорном.

— Некоторые люди не готовы расстаться со своей жизнью, вернувшись в мир живых… — Мой голос затих, когда воспоминания затопили мой разум — воспоминания обо всем, что заставляло меня отчаянно цепляться за жизнь. Может быть, я была последним человеком, которого Лиаму следовало слушать.

Лиам понимающе кивнул, но несколько мгновений после этого хранил молчание. Я не сводила глаз с деревянных балок, перекрещивающихся над головой, в поисках болтающейся пары ног и тех модных кожаных сапог. Несмотря на то, что я кралась украдкой, у меня было чувство, что в этом месте не происходило ничего такого, о чем бы Баэль и Теодор не знали. Вероятно, они точно знали, где я сейчас нахожусь.

Когда мы завернули за угол, зеркала исказили наши отражения, превратив их в искаженные карикатуры на самих себя. Лиам громко сглотнул, когда мы проходили мимо одного из них, из-за которого казалось, что у него гигантская голова и крошечные ручки. Я усмехнулась над выражением его ужаса, прежде чем снова протрезвела при мысли о бдительном