Читать книгу - "Всего 50 - Лилия Макеева"

Германии вымершими. Однако несколько лет назад этот неприятный «современник» под латинским названием cimex lectularius опять перешел в наступление. В одном только Берлине в 2006 году отмечено сто девяносто три случая, – писала Клаудия. – Да, понятно – бум путешествий, интенсивные бизнес-контакты. Клопы в чемоданах летят с континента на континент, чтобы потом сесть в «человеческое такси» и паразитически присосаться к телу…

Нью-йоркская оперная певица Элисон Трайнер нашла на себе однажды в пятизвёздочном «Хилтоне» сто пятьдесят укусов и обратилась через адвоката в суд, подав иск на пять миллионов долларов – по числу звёзд отеля.

Голодный клоп не толще листа бумаги, во взрослом состоянии достигает от пяти до восьми миллиметров в длину. Полгода клопы могут жить без еды – завидная выдержка! Зато потом набрасываются на жертву, как озверевшие каннибалы. И это при том, что в клопе обнаружены двадцать восемь возбудителей различных болезней, в том числе и гепатит «Б», «С» и даже вирус спида. Но пока не зафиксировано конкретных случаев перенесения на человека. Возможно, эти люди не подозревают, где подхватили вирус?

Человеческое дыхание выуживает клопа из его засады, он активно ползёт на него во все свои шесть лап… Хотите установить, не сидит ли в вашем чемодане клоп, подуйте в замки – на ваш углекислый газ клоп потащится и высунется наружу»…

Ну, нет, спасибо, достаточно!

Быстро сбросив с себя подозрительную одежду, я встала под горячий душ.

В огромном, ставшем мутном от пара зеркале отразилась неплохая для моего возраста фигура с порозовевшей кожей. Да и «соль-перец» на голове смотрелись свежо, экстравагантно.

«Всё-таки я молодец, не растерялась, а сумела за себя постоять», – подумала я. Ах, как прекрасна своевременная сатисфакция…

Выскочив из-под душа, я промокнула белым душистым полотенцем руки, осторожно достала новенький фотоаппарат и, наведя фокус на своё отражение в зеркале, сделала несколько затуманенных, но эстетичных снимков.

Не всё же одних клопов снимать! Я-то чем хуже?

Снимки клопов в постели и кровавых следов на простыне прибавили смелости и полностью оправдали покупку фотоаппарата перед потомками…

… К моменту моего пробуждения в номер доставили одежду, побывавшую в химчистке. Запах едких химикатов ещё не выветрился, зато каждая вещь, покрытая тоненькой прозрачной пленкой, вплоть до нижнего белья, висела на одноразовой проволочной вешалке. Знать бы наперед, можно было бы не стирать перед дорогой.

Так, всё уложено. Можно стартовать.

Остановив такси, я предъявила водителю выписанный «Ибисом» талон и уже через пятнадцать минут пересела в свою машину. На переднее сиденье справа положила телефон, влажные салфетки, бутылку воды, бутерброд и два апельсина. До Штутгарта около четырёх часов езды – к ночи должна добраться.

Едва я легла на курс и набрала допустимую на этом отрезке автобана скорость, как машина начала издавать характерный звук «нездоровья». «Мерс» шёл, как ему и положено, по-королевски, но мотор выполнял свою функцию с натугой, как больное сердце, в котором прослушиваются шумы.

Сбавила скорость – звук несколько поутих, но не исчез. Водитель всегда слышит свою машину, потому что отчасти срастается с ней.

– Ну, что ты, моя хорошая? Что там у тебя внутри происходит, а? – спросила я машину, похлопав её по нагретой летним солнцем «торпеде». – Довезёшь меня до места? А там мы тебе уделим внимание.

Напрасно не удосужилась провести перед стартом положенную инспекцию. Пеняй на себя.

Под Штутгартом у меня жили родственники. Несколько дней назад я позвонила им и договорилась, что остановлюсь по пути. Вот там и сделаю техосмотр. Вряд ли обнаружится что-то серьёзное. Всё-таки «Мерседес»…

Я включила радио. Удивительная Эдит Пиаф без вопросов составила мне компанию.

Через два часа, чуть не заснув за рулём, я остановилась выпить кофе. Приободрилась, сделала ещё один рывок и к десяти вечера благополучно въехала в посёлок, где обитали родственники.

Тётя, дядя, их дочери – две мои кузины, их мужья и мать мужа старшей дочери – все были рады встрече.

После первых перекрестных реплик, которые обрывались и оставались без ответа, повышенные от эмоций голоса родственников стали стихать, и мы теплой компанией сгрудились вокруг большого, накрытого общими усилиями стола.

Посыпались восклицания, вопросы, подробности жизни: не виделись ни много, ни мало – тринадцать лет. Хорошо знакомые, добрые лица двоюродных сестёр, превратившихся из девчонок в солидных женщин-матерей, возвращали меня в далёкие годы детства, и радость встречи сопровождалась подспудной грустью. Каждый жил своей жизнью, в каждом дому – по кому. Разве расскажешь за один присест…

Зная, что мне на днях исполняется пятьдесят, дядя Гриша вручил мне белый конверт и взволнованным, ласковым голосом сказал:

– Мы тебе никогда ничего не дарили, но вот… тут… ты купи себе сама, чего хочется, добре?

– Спасибо!

– Ты далёко решила ехать… Не боишься?

– Да нет, не боюсь. Вот только мотор стал тарахтеть, как у трактора.

– А проверяла?

– Давно не проверяла… Надо бы на подъёмнике глянуть. Вдруг там выхлопная труба отваливается? Звук как-то с ней связан, кажется.

– Да вон у Петьки дружок-немец свою мастерскую по ремонту держит. Сейчас позвоним, узнаем…

Пётр был зятем дяди Гриши. Таким, словно дядя Гриша подобрал его для любимой дочери по своему образу и подобию: работящий, спокойный, готовый прийти на помощь. И молчаливый. Настоящий мужчина, в общем.

Пётр быстро договорился со своим другом-автослесарем, и уже через полчаса я стояла в просторной прохладной мастерской, с любопытством глядя в днище своей машины, поднятой на специальном кране. Она, как игрушечная, будто в ней и веса никакого, висела в воздухе на расстоянии не менее двух метров от пола.

Я отошла в сторонку, чтобы не путаться под ногами, а мужчины все вместе осматривали объект так, как только мужчины и могут осматривать машину – забыв обо всём на свете. Пётр, по просьбе мастера, забрался по прикрученной к подъёмному крану лестнице и включил зажигание. «Мерседес» ещё сильнее, чем на автобане, закряхтел – акустика мастерской ему в этом помогала, как певцу помогают округлые своды высоких потолков.

Мастер в синем комбинезоне, с длинными волосами певца семидесятых, прислушался, присмотрелся и сделал заключение:

– Неполадка серьёзная, для устранения нужно время. День-два.

– Я не могу так долго ждать. У меня на носу юбилей.

– Юбилей? Тогда езжайте так. Тут одна деталь в моторе играет роль. Вместе с установкой не меньше тысячи евро обойдется. Но если вы не будете сильно развивать скорость, то машина ещё, в принципе, тысячи две километров пройдет спокойно.

– Не опасно? – встревоженно поинтересовался дядя.

– Нет, две-две с половиной тысячи не опасно. Потом придется менять.

Пётр с дядей отпустили меня попить на дорожку чайку в