Читать книгу - "Суррогатный папа поневоле - Марина Орлова"

после его ухода из моей приемной, до меня стало доходить, что за предложение я ему сделала. Даже сейчас помню волну стыда, которая стала неотвратимо накрывать на меня вместе с осознанием моего собственного жеста отчаяния. В ту ночь я довела себя до той степени нервозности, что пришлось напиться снотворного, лишь бы погасить потребность утопиться от стыда или разбить себе голову, чтобы в нее больше не проникали такие абсурдные идеи.

Но утром внезапно пришла робкая надежда, что если мне вчерашний вздор не приснился, то мужчина окажется достаточно гордым и разумным, чтобы не явиться в клинику…

Явился, чем сильно расстроил и озадачил одновременно. Это как же нужно быть предан семье, чтобы пойти на такой абсурдный поступок?

Стоило уже тогда ему признаться, что расследование начнут и без его «жертв», однако глупая привычка никогда открыто не отказываться от своих слов, сыграла со мной злобную шутку. К тому же проявлять слабость с родственником той, кто в этой истории играет ключевую и совершенно отрицательную роль, я была не намерена. Сделаю послабление раз – во второй уже сядут на шею. Это я уяснила довольно рано, и совершать такие банальные ошибки вновь не собиралась.

Как я ни намекала, что не настаиваю, мужчина все равно поехал к нотариусу. Забавно, учитывая, что когда я с ним встретилась в том коридоре, готова была поклясться, что мужик только ждет шанса сбежать. Обычно моего появления достаточно, чтобы люди желали оказаться подальше, но тут произошло странное, и мужчина дотерпел до нотариуса, откуда уже вылетел, как пуля, стоило нам обменяться контрактами.

Но я не отчаивалась и сейчас. Благо, мне хватило ума оставить за Павлом возможность отказаться. В клинике же подстраховалась и попросила врачей подобрать мне запасные варианты. На случай, если Смирнов одумается и не явится. Ну и для меня, если духу выполнить задуманное не хватит. Вот сейчас я все больше склоняюсь к тому, что суррогатного отца лучше в глаза не видеть и даже имени его не знать! Да, это значительно облегчает ситуацию и позволяет легче относиться к предстоящей… процедуре.

Однако мои раздумья прервал звонок смартфона, от которого я умудрилась вздрогнуть. А увидев звонившего, и вовсе застонать с мукой в голосе.

– Помяни черта… – проворчала я, нехотя беря в руки телефон, а после приняла вызов и натянуто улыбнулась, стараясь не выдать голосом, как я «рада» слышать звонившего. – Здравствуй, папа.

– Света! – рявкнули в трубку, отчего снова поморщилась и отвела от уха динамик, чтобы не повредить слух. Так! Судя по всему, отец не в духе. Он у меня, конечно, несносный и взбесить его легче и быстрее, чем сказать «здрасте», но интонация отца намекала, что он злится по какому-то серьезному поводу. Злиться лично на меня у него есть два повода: узнал о том, что пропали деньги фирмы или мое расставание с Кравцовым. Надеюсь, второе. – Ты прошляпила миллионы?

Твою мать!

– Тебя я тоже рада слышать, – холодно иронизировала я, понимая: объяснять отцу, что технически виновата не я, а нерадивая сотрудница, смысла нет. Папа у меня суров и никогда не принимал оправданий, устраивая взбучки директорам за то, что какой-то недобросовестный уборщик что-то там сломал из инвентаря. Я, конечно, слегка утрирую, но в целом позиция отца всегда была кристально чиста и прямолинейна: начальник в ответе за всех своих подчиненных и их косяки. И разгребать все дерьмо предстоит ему одному – начальнику. То есть, в данном случае – мне. А я ведь даже сама не выбирала на должность Смирнову. Вообще без понятия, как она оказалась у меня в штате!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ты еще имеешь наглость ёрничать? – гневно понизил отец голос, отчего волоски на теле неприятно поднялись, но я уже вышла из того возраста, когда могла показывать свои слабости и так просто поддаваться на провокации, потому на это смолчала. – Как ты могла умолчать об этом?

– Мне было бы очень интересно узнать, папочка, откуда у тебя такая информация, но едва ли ты признаешься и выдашь Кравцова, – вздохнула я, продолжив ровным тоном, прекрасно зная, что стоит только среагировать на агрессию, как отец ухватится за это мертвой хваткой и не успокоится, пока не доведет свою жертву до нервного тика или припадка. – Молчала лишь потому, что у меня все под контролем. Я веду это дело и вскоре верну все утраченное.

– Да что ты говоришь? – прошипел отец с ядом в голосе, но по тону поняла, что он слегка успокоился, так как знал, что и я словами не разбрасываюсь. – И под каким именно контролем? Своего очкастого гроссмейстера привлекла?

– Его самого, – спокойно согласилась я. Как бы уничижительно отец не отзывался о моих знакомых, Толика папа любил, уважал и часто пользовался его услугами сам. – Толя обещал, что сможет уладить и ускорить процесс возврата денег. Он как раз частенько обслуживает банковскую систему.

– Да? И когда он обещал это сделать? Ты помнишь, что меньше чем через месяц собрание акционеров? Если ты не вернешь деньги или просто о твоем проколе станет известно, я не смогу отстоять за тобой место! – принялся стращать меня отец, не забыв упомянуть, будто я держусь на своей должности лишь его заслугами. Поморщилась, но пришлось проглотить и это, зная, что спорить и доказывать собственную значимость в глазах отца – бессмысленно. – Еще и с Игорем рассталась! Да что с тобой вообще? – добавил он, вынуждая обреченно прикрыть глаза. Начинается! Интересно, этот день может быть хуже? – Думаешь, теперь это увеличит твои шансы в глазах акционеров? Я, конечно, думаю, что Игорь достаточно рассудителен и благороден, чтобы заступиться за тебя, несмотря на твои глупые и надуманные обиды, – вещал отец, упиваясь своим голосом. Не удивлюсь и этому. – Но что делать с его отцом? Федька твои гормональные сбои на фоне ПМС и женские истерики может принять за личное оскорбление! Вкупе с подобным финансовым косяком, я даже не сомневаюсь, что он станет настаивать на твоем смещении! Хотя бы ради того, чтобы мне насолить. Ты этого хочешь?

– Я же уже сказала, что занимаюсь вопросом возврата денег, – все же не сдержала я раздражения. Несмотря на то, что прекрасно знаю отца, в груди шевельнулась обида. Банальная, глупая и… бессмысленная. Было наивно даже надеяться, пусть даже на секунду, что отец встанет на мою сторону или, хотя бы,