Читать книгу - "Хозяйка волшебной лозы - Елизавета Владимировна Соболянская"

при Дворе! Осенью его величество приедет к нам на Бино-Нуво, и если я увижу хоть один косой взгляд в сторону Кати, ты не получишь больше ни единой бутылки вина с королевским клеймом! Думаешь, я не знаю, как ты используешь его?

Прима принялась возражать, но по ее тону было понятно – терять «дань» с шато она не желает. Однако сестричка синьора не оставила свою задумку:

– Брат, – с нажимом сказала она, когда все немного успокоились и выпили вина, – раз уж ты взялся учить эту девчонку, поучи и племянника! Роналдо прилежный мальчик и быстро все схватывает!

– Прима, я уже сказал тебе, что твой сын не годится для этого. Он не чувствует землю, виноград, вино…

– Но он же Портэлл! – возмущенно перебила брата Прима.

– Он чистокровный Рокуэлл! – рявкнул дядюшка Одэлис, перестав сдерживать своё раздражение. – Для того чтобы делать вино с приставкой «королевский» мало фамильного носа и кровных связей! Нужен талант! А его у Роналдо нет и не будет! Все, Прима! Началась сиеста, я пойду отдыхать.

С этими словами дядюшка просто сбежал от громкой сестрички и ее молчаливого сына.

Я же сделала выводы. Мне повезло попасть в благословенный мир, в удачное время, в удачное место, но кто сказал, что я тут буду всегда? Стоит больше узнать об этом мире, выяснить, что происходит за пределами шато и… узнать, как тут вообще живут знатные женщины.

Гости уехали тем же вечером, и повозка их изрядно брякала, наполненная бутылками вина. А следующим утром я попросила у дядюшки свежую газету, которую ему подавали к завтраку.

– Бери-бери, – понимающе усмехнулся он, – правда мы далеко от столицы и газета в лучшем случае позавчерашняя, а то и недельной давности. Да и пишут в них всякую чепуху, но тебе, думаю, будет интересно.

Я развернула двойной лист желтой бумаги, сильно пахнущий типографской краской. Та-ак, что тут? На первой полосе благотворительный весенний бал в королевском дворце. Подробные описания нарядов, музыки, столов… Это хорошо! Это просто прекрасно! Значит, в стране нет войны, голода или эпидемии, раз на передовице печатают новости о шикарных развлечениях.

Что там дальше? Приезд известной театральной труппы, новая любовница наследника, весенние забавы в общественном парке…

Я читала и умилялась – все не так и плохо! Пока не дошла до последней страницы. Тут традиционно печатались объявления в разноцветных рамочках. Розовые и голубые – о рождении детей, виньетки с голубями – о свадьбах и помолвках, черные – о похоронах и поминальных службах.

И в самом низу мелким-мелким шрифтом объявления о работе. В столице требовались няньки, гувернантки, бонны, служанки, реже экономки, кухарки, швеи. Причем оплата была смехотворной, требования – высокими, а условия работы – сомнительными.

Кое-где красовались уточнения, типа «секретарь с функцией камеристки или горничной» и от этого картина становилась еще безнадежнее.

Дочитав газету, я отложила ее в сторону и прямо спросила дядюшку Одэлиса:

– Синьор, а как у вас обстоят дела с женским образованием?

Старик усмехнулся в седые усы, но ответил:

– Аристократки получают домашнее образование. Тут командуют родители. Каких учителей наймут, то юная синьорина и знать будет. Мальчиков, конечно, учат не только дома, для них есть университеты, школы риторики, а для тех, кто попроще, ремесленные училища.

Я тихонько кивнула. Все как в просвещенной Европе лет двести назад: мужчинам – прогресс, наука и искусство, женщинам – кухня, дети и церковь.

– Дамы еще могут похвалиться если не образованием, то начитанностью и умом, а крестьяне, если и отправляют дочь в школу при храме, то лишь для того, чтобы помогала в лавке или на рынке.

Я вздохнула. Даже странно, что сам синьор не выказал предубеждений против женского образования и взялся меня учить. Но я уже поняла, что дядюшка Портэлл личность особенная.

– А есть ли у вас синьорины, которые занимаются живописью или музыкой? – просто на всякий случай спросила я.

Дядюшка Одэлис усмехнулся, прежде чем ответить:

– В столице чего только нет, Кати, но здесь в провинции все эти занятия для женщины доступны только в гостиной.

Я… поняла. Ты можешь развлекать пением гостей, рисовать цветочки с клумбы, но не зарабатывать своим искусством. Вздохнула, полюбовалась виноградником и бодро встала:

– Что ж, дядюшка, улиток мы собрали, что дальше?

Глава 9

Алистер ди Новайо размашистым шагом сосредоточенного и уверенного в себе человека прошёл в приёмную короля. Секретарь вскочил с места, склонился в быстром поклоне и без промедления открыл дверь кабинета.

И это значило, что его величество ждал своего непризнанного официально, но обласканного деньгами, титулом и влиянием племянника.

Несмотря на то, что Алистер занимал одно из ведущих мест при дворе, хотя и не имел права на трон, он тяготился своим происхождением. Его бабка, бывшая любовницей монарха, умерла при родах и оставила малютку-дочь. Король был не тем отцом, о котором можно мечтать, но он все же вырастил малышку, а потом выдал ее замуж за герцога ди Новайо.

Брак был во многом политическим, и родители Алистера не нашли между собой общий язык. Поэтому ребенок у них был один, хотя попытки зачать «запасного» наследника были. Мать считала, что достойна большего, жила при дворе, и забрала сына в пажи, как только ему исполнилось пять. Вращаясь в самом высшем свете, Алистер пережил немало неприятных минут. Ему пришлось отращивать зубы и когти, чтобы защищать свою честь и доброе имя. Кто-то припоминал ему, что его мать – бастард. Кто-то считал, что герцогу очень не повезло с единственным сыном.

В общем, злоречия и обид хватало, поэтому однажды он попросил у деда направление в высшую школу, окончил ее с отличием и поступил на службу, начав со скромной должности секретаря. Своего положения он добился сам, не прося королевских милостей. И с гордостью носил звание королевского инспектора.

Несколько лет назад его отец умер, и теперь, несмотря на своё сомнительное (с точки зрения чистоты крови) происхождение, герцог ди Новайо считался одним из самых завидных женихов королевства.

После его высочества, разумеется.

Войдя в кабинет, Алистер поклонился. Несмотря на то, что король ему благоволил, он