Читать книгу - "Твоя жестокая любовь - Юлия Гауф"

— Это тебе, — Кирилл протянул мне сладкую вату — розовую, с бисеринками сиропа, застывшими и искрящимися на солнце.

С детства ее не ела, а ведь любила раньше! Клянчила у мамы деньги, и первое время она позволяла мне подобные лакомства, а потом… потом я начала болеть, и я слышала строгое: «Нельзя».

Мне было нельзя почти все: шоколад, кофе, чипсы, бургеры, мясо и макароны, жареное и копченое… да проще перечислить то, что я ела за все эти годы: овощи на пару, филе, вареную рыбу и кефир.

Но вот в чем странность, едва мама заболела, и перестала меня контролировать, я пустилась в гастрономический загул, и не умерла от этого. Даже болеть перестала, лишь один раз меня прыщами обсыпало от тридцати съеденных конфет под финал сериала.

— Спасибо.

— Я позже мороженое куплю, — почти неслышно произнес Кирилл, и взглянул на кулон: — О, ты носишь!

— Конечно ношу, — прижала ладонь к кулону-стрекозе, но сразу отдернула, почувствовав укол. Посмотрела на ладонь, на которой набухла маленькая капелька крови, и поморщилась: — Ненавижу вид крови.

— Трусиха, — расхохотался парень. — Пошли, Антон с Катюхой нас заждались.

— Классно, что мы, наконец, собрались все вместе, — громко, не стесняясь прохожих, закричала Катька, повиснувшая на своем Антоне. — Урааа! Мы молоды и прекрасны!

— Я отказываюсь быть прекрасным, — Антон, как обычно, не мог не вставить свои пять копеек. — Я же не девчонка.

— Ты суровый и мужественный, — включилась я в игру. — А мы, так уж и быть, молоды и прекрасны.

— Так-то лучше, женщины!

— Это кто тут женщина? Да я тебя…

Отвернулась от этой парочки, и наткнулась на взгляд Кирилла. Без слов понятно, чего он хочет и ждет: того же, что увидел в отношениях своего друга и Кати. Вот только я не она, и беззаботно хохотать, вцепившись в малознакомого парня, я не могу и не хочу.

— Они чокнутые, да? — неловко пошутил он, кивнув на приятелей.

— Я привыкла, а Катя — мое персональное зло.

— Я очаровательное зло, бойся меня, — подруга налетела со спины, и я чуть вату не уронила от испуга. — Твое персональное чудо.

— Чудовище, — поправила я. — Персональное чудовище. Пошли кататься, а то ходим как пенсионеры, ходунков только не хватает для полной картины.

— Вера обожает аттракционы, — сообщила Катя парням очевидное. — Вот только вытащить ее удается редко, но сегодня нам повезло, и самая занятая девушка России с нами. Погнали на американские горки!

Я с радостью окуналась в эту витающую в воздухе беззаботность, вдыхала ее, как самый желанный дурман, и снова чувствовала себя ребенком. Пока не вспомнила Веронику, которая и привела меня в этот парк, когда мне было шесть лет. Мы в очередной раз сбежали из-под присмотра, возомнив себя взрослыми.

Ника казалась мне старше на целую жизнь, да так, по сути, и было — ей восемь, мне шесть. Она — любимая дочь нормальных родителей, школьница, а я — малявка-оборвыш, одетая в обноски. Нас разделяла целая пропасть, и я безумно, яростно, всей своей детской душой завидовала Веронике, и ее сказочной жизни.

И больше всего на свете я мечтала, чтобы моя жизнь стала такой же, как у нее.

Мечта эта сбылась до ужаса быстро: мама Вероники стала моей мамой, и даже имя ее теперь мое. И жизнь ее теперь тоже моя, чего не изменить, как ни старайся.

Прости, Ника! Прости, прости, прости, прости… если бы я только могла хоть что-то исправить, я бы по раскаленным углям прошлась, я бы голыми руками бетонную стену пробила… я бы сделала все! Но я не могу!

— Ты чего, Ника?