Читать книгу - "Ключ к счастью - Джейн Фэйзер"

— Говоришь, она была на галерее? Зачем?

Леди Брайанстон устремила взгляд вверх, поскольку стояла под галереей, у выхода из большого зала. Потом перевела глаза на сына.

— Да, — ответил тот, — это было как раз после того, как принцесса со своими приближенными удалились.

Его речь не была гладкой — она прерывалась глотками, которые он почти непрерывно делал из находившегося в руке кубка.

— Что ей могло там понадобиться? — вмешалась в разговор его супруга Джоан.

Она еще не остыла после духоты и жары в зале, ее крупное лицо блестело от пота.

— Что понадобиться? — повторила старая дама. — Как всегда, совать свой нос в чужие дела и вынюхивать. — От губ леди Брайанстон осталась едва заметная полоска над тяжелым мясистым подбородком. — Никак не хочет принять того, что случилось. Упряма как ослица.

— Несмотря на то, — продолжил Майлз мысль матери, — что даже ее собственная семья перестала верить во все ее бредни.

Он рыгнул, допил остатки вина из кубка и — громко зевнул.

Слуги метались по залу, приводили в порядок помещение, гасили свечи. Поленья в огромных каминах догорали — тлели уголья, серела зола, начинало веять прохладой.

— Будем надеяться, — сказала мать Майлза, — что ее родственники понимают, что следует и чего не следует делать. И что не надо идти на поводу у этой взбалмошной женщины, вбившей себе в голову бог весть что.

— В самом деле, для чего? — подхватила Джоан, подавляя зевоту. — Прошло больше двух лет. От бедного ребенка уже почти ничего не осталось.

— Верно, — подтвердила свекровь. — И все‑таки, если им взбредет в голову, они могут наделать много шума.

— Но что они сумеют найти? — не поняла Джоан. — Что доказать?

«Действительно, ничего, — пронеслось в голове у леди Брайанстон. — Если, конечно, Майлз сделал все, как нужно…»

Она кинула быстрый взгляд на сына, в ее глазах можно было прочитать явное опасение: как ни обожала она своего младшего, но порой ее посещали серьезные сомнения в его уме и сообразительности. В чем никак нельзя было отказать Филиппу, Однако им она никогда не могла управлять, а Майлз был как воск в ее руках: исполнительный, покорный, словно хорошая собака. И в этот раз — она уверена… она хочет быть уверена — он послушно выполнил все точь‑в‑точь, как ему было сказано.

Она взглянула на Джоан, поглощенную, как обычно, какими‑то своими мыслями, и негромко обратилась к Майлзу:

— Думаю, сейчас самое время еще раз проверить все, что сделано. И если что‑то не так, быстро исправить положение. Понимаешь, что я хочу сказать?

Майлз утвердительно кивнул и приказал проходившему мимо слуге принести еще вина.

— Полагаю, с тебя уже хватит, — недовольно сказала мать. — Я жду рассказа о твоей беседе с герцогом Нортумберлендом. Ты находился достаточно долго рядом с ним.

— Мы говорили об охоте, — ответил Майлз, протягивая кубок слуге, прибежавшему с большой бутылью.

— И больше ни о чем? — воскликнула мать. — Я велела тебе поговорить о здоровье короля. Узнать…

Майлз виновато икнул. Как он мог так непростительно упустить из виду распоряжение матери? Она ведь никогда не говорит и не делает ничего лишнего, ненужного, и если заинтересовалась здоровьем этого юноши, то не случайно. Но признаваться в своем упущении не хотелось, да и вино порядком ударило в голову.

Поэтому все, что он мог, это тупо повторить:

— А мы говорили про охоту. Не мог же я прервать герцога и вдруг заговорить совсем о другом.

Леди Брайанстон не сдержала раздраженного вздоха.

— И все‑таки ты должен был сделать это. Если не научишься вести беседу в нужном для тебя русле, можешь не рассчитывать на повышение своего статуса при дворе. А ведь скоро должны наступить значительные перемены, ты можешь это понять? Ей‑богу, иногда мне кажется, что ты…

Она умолкла, потому что увидела: сын совершенно не слушает ее, и если что‑то и улавливает, то все равно почти ничего не соображает.

— Поговорим, когда у тебя просветлеет в голове, — закончила она уже без всякой злости, даже с легкой улыбкой, выражавшей снисхождение и бесконечную нежность к своему любимцу. — Я отправляюсь на отдых. Слышите меня, вы оба?

С этими словами она пошла к лестнице, ведущей во внутренние покои.

— Похоже, матушка рассердилась на меня, — горестно поделился Майлз со своим винным кубком и покрасневшими глазами взглянул на жену. — Как думаешь, Джоан, она ушла в гневе?

— Вполне вероятно, — мрачно ответила та. — Тебе следует больше слушать ее, Майлз. Даже я понимаю, насколько важно знать истинную правду о здоровье короля.

— Но мы сегодня столько играли в карты, у меня все мысли ушли на игру! — в отчаянии воскликнул бедный Майлз. Он снова опорожнил кубок. — Идем в постель, дорогая.

Это звучало явным намеком на грядущие немыслимые наслаждения, что он постарался дополнить соответствующим выражением лица, но Джоан, как никто, знала, насколько тщетны все его многолетние потуги. У них не было детей, не было радости в постели. Правда, надежды на первое у Джоан еще оставались, а о втором она перестала думать. Возможно, потому, что никогда этого не знала. Зато хорошо знала, что свекровь косится на нее и не может простить бесплодия: ведь известно, во всем всегда виновата женщина. Одержимость старой леди Брайанстон отсутствием у Майлза наследника можно было, пожалуй, сравнить разве что с навязчивой идеей Пен по поводу того, что ее ребенок не умер при рождении.

Со вздохом Джоан последовала в супружескую спальню за мужем, шагавшим далеко не трезвой походкой.

Таверна, к которой подошла Пен со своими спутниками, стояла почти у причала, носившего название «Переправа». Это было наполовину каменное, наполовину деревянное строение под соломенной крышей, выкрашенное известкой, из трубы которого струились в посветлевшее небо кудрявые клубы дыма. Ставни на окнах были плотно закрыты, света нигде не виднелось.

— Там все спят, — сказала Пен, обращаясь к Оуэну, уже открывшему калитку в сад перед домом. — Лучше, если я дождусь баркаса.

— Чепуха! — добродушно возразил Оуэн. — Мистрис Райдер будет в восторге от необходимости оказать вам помощь.

— Не думаю, что она обрадуется, если мы поднимем ее с постели, — продолжала настаивать Пен.

— Именно это обрадует ее больше всего, — терпеливо, как малому ребенку, разъяснил Оуэн и обратился к пажу:

— Седрик, заверни за дом, взгляни, есть кто‑нибудь на кухне?