Читать книгу - "Дотянуться до звёзд - Эмма Скотт"

Я подняла глаза и утонула в сине-зеленом океане глаз сидевшего напротив парня. В их спокойной глубине промелькнул миллион мыслей, а потом молодой человек быстро опустил взгляд. Он сгорбился на стуле и спрятался за книгой – это был сборник стихов Уолта Уитмена. Я едва не растаяла. Милосердный Боже, такой красавчик – и вдруг читает стихи? В конце концов, я ведь просто человек.

«И именно поэтому у тебя сейчас разбито сердце».

Наверное, я нахмурилась, глядя на книгу, потому что державший ее юноша поднял ее повыше и спросил:

– Не любишь этого автора?

Я моргнула и вернулась к реальности.

– Нет. То есть люблю. Мне нравятся стихи Уитмена и поэзия в целом. Я просто… не важно.

Мгновение он смотрел на меня, потом медленно закрыл Уитмена и взял из своей стопки книг другую – это оказался роман «Атлант расправил плечи».

– Ух, это еще хуже, – пробормотала я, не подумав, потом покачала головой. – О господи. Извини, я оставила дома свой фильтр. Не слушай меня.

Губы юноши изогнулись в презрительной усмешке.

– В моей подборке книг есть хоть что-то, что ты готова одобрить?

«Красивый, умный засранец, – подумала я. – Игра началась».

– Извини. Я сегодня в плохом настроении и поэтому периодически забываю о манерах. Не буду тебе мешать читать эту капиталистическую пропаганду.

Брови юноши взлетели вверх, исчезнув под светлой челкой.

– Значит, Рэнд тебе тоже не нравится? – Он понимающе усмехнулся. – Ну, разумеется, не нравится.

От его небрежного тона все во мне вскипело.

– И что же ты хочешь этим сказать?

Парень кивнул на мой учебник – «Глобальная ответственность и эпидемия голода в странах третьего мира» – и пожал плечами, так, будто это все объясняло.

– Ой. – Я нахмурилась. – Ну… да. Я хочу сказать, Рэнд смотрит на мир с точки зрения капитализма, а я – нет.

Сидящий справа от меня студент переглянулся со студенткой, которая сидела напротив него, потом они оба встали, собрали свои книги и ушли.

– Мы мешаем остальным, – прошептала я. – Нужно перестать разговаривать.

Мой сосед по столу откинулся на спинку стула, не отрывая от меня пристального взгляда.

– И какова же твоя точка зрения?

– Моя что?

– Ты сказала, что не смотришь на мир с позиций капитализма. – Он выгнул бровь. – Какова же твоя позиция?

– Гуманистическая, я полагаю, раз уж ты спросил. Я считаю, что все люди, невзирая на расу, верования, уровень дохода и пол, заслуживают одинакового отношения. – Я тоже выгнула бровь. – Но ты так не считаешь?

– Ты спрашиваешь меня или утверждаешь? – проговорил он с легким смешком. – Раз уж мы взялись расклеивать ярлыки, я реалист. – Он снова взялся за книгу. – И я тоже не поклонник Рэнд.

– Вот как? – Я тоже откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. – Ты что, подкалываешь меня?

– Возможно, – протянул он. – И вообще, какое тебе дело до того, что я думаю?

Уголки моих губ опустились.

– Мне нет до этого дела. Спасибо, что напомнил.

– Без проблем.

– Ух, а ты грубиян.

– Да, если верить слухам.

– Понятно, откуда взялись эти слухи. – Я подняла свою книгу, давая понять, что разговор окончен, но никак не могла сосредоточиться на тексте. Я ощущала присутствие своего соседа по столу, словно гудение электропроводов, которые вдруг заползли ко мне под кожу и мешают думать. Это жужжание сводило меня с ума. Я чувствовала себя так, словно мне бросили вызов.

А я никогда не пасовала перед вызовами.

Я опустила книгу и решительно подняла глаза, успев заметить, как парень снова прячется за своим томиком.

– Ну и? – требовательно спросила я.

– Что «ну и»?

«Почему ты за мной наблюдаешь?»

– Почему ты читаешь Айн Рэнд, если она тебе тоже не нравится?

– Задали по английской литературе, я ее изучаю факультативно.

– А твой основной предмет? Дай угадаю. Введение в право.

– Боже, нет, – ответил он.

Я вскинула брови, но он молчал.

– Мне что, перечислять весь список дисциплин, которые преподают в Амхерсте, пока я не угадаю, на чем ты специализируешься?

– Да, – сказал он. – В алфавитном порядке, пожалуйста.

У меня против воли вырвался смешок, и парень почти улыбнулся. Все острые углы на его лице словно сгладились.

– Экономика, – сказал он. – Правда, не знаю, что я буду делать с этим образованием дальше.

– Похоже, это самое честное признание из всего, что ты наговорил до сих пор, – заметила я.

– А для тебя это важно?

– Да, – ответила я. Смех умер у меня в груди, стоило мне вспомнить про Марка и ту голую девицу в его постели. – Честность очень важна.

Он дернул плечом.

– Ты не согласен? – поинтересовалась я.

– Порой честные ответы принимают за грубость.

– Тогда ты, наверное, очень честный.

И опять он почти улыбнулся.

– Должно быть, так.

Удовлетворенная тем, что не поддалась этому прекрасному, но враждебному представителю противоположного пола, я снова вернулась к чтению… на целых восемь секунд, а потом кожу вновь начало покалывать. Электрическое гудение его присутствия было невозможно игнорировать.

На этот раз, когда я подняла на него глаза, он не отвел взгляд, а кашлянул и проговорил:

– Я Уэстон Тёрнер.