Читать книгу - "Ловушка для жены - Трейси Энн Уоррен"

Остановившись на дорожке, Джанет подбросила мыском туфельки несколько камешков и тяжело вздохнула.

Она подумала, что ей следует заняться чтением. Джанет уже нашла в доме библиотеку, которая, слава Богу, не сгорела, и обнаружила в ней множество книг.

Впрочем, Уилда не была похожа на заядлого книгочея, а кузен Катберт вряд ли интересовался чем-нибудь, кроме сухих научных трудов по ботанике и химии. Джанет поморщилась при воспоминании о своих родственниках, которые навевали на нее скуку.

Возможно, однако, даже вдали от дома ей не следовало усваивать дурные привычки. Джанет давно знала, что леди, которые хотели иметь успех в обществе, должны были скрывать свое пристрастие к книгам, в особенности от особ противоположного пола.

Джанет помнила тот день, когда к ним в дом с визитом явилась маркиза Колтон, бабушка с материнской стороны.

Бабушка, несмотря на свой возраст, была еще очень красива. Ее карие с лиловатой поволокой глаза оценивающе смотрели на Джанет. Маркиза повернула голову внучки вправо и влево так, словно выбирала на рынке лошадь или собаку, а затем убрала свою руку.

– У нее хорошенькое личико, – наконец промолвила она, обращаясь к дочери, – и у ее сестры тоже. – Она помолчала, неодобрительно глядя на Вайолет, которая сидела, склонившись над книгой. – Однако я должна дать тебе один совет, Эдит. Сократи программу обучения своих дочерей до минимума. Их образование должно быть поверхностным. Науки портят женщину, и если твои девочки превратятся в книжных червей, то погубят себя. Ты не сможешь выдать их замуж, какими бы хорошенькими они ни были. Призвание женщины, в конце концов, состоит в том, чтобы нравиться мужчине, который потом, в свою очередь, окружит ее роскошью и сделает счастливой. Но если девушка привыкла с детства держать в руках книги, аспидные доски и задачники, то она обречена остаться старой девой.

В отличие от своей сестры, которая закатила глаза кверху и снова погрузилась в чтение, Джанет приняла слова бабушки близко к сердцу. С детства она была убеждена в том, что для женщины нет судьбы хуже, чем остаться незамужней, одинокой и нежеланной.

И с этого дня Джанет потеряла всякий интерес к учебе, посвящая все свое время чисто женским занятиям. Перемена в образе жизни далась ей легко. Джанет всегда следила за модой, обожала наряжаться, петь, играть на фортепиано, танцевать и рисовать акварелью. На всех этих поприщах она превосходила своих сверстниц.

Джанет брала пример с бабушки. Маркиза являлась законодательницей мод, непререкаемым авторитетом для дам из высшего света, и Джанет хотела во всем походить на нее. Чтобы добиться успеха в обществе, она готова была скрывать свои знания и природный ум.

Но теперь ей не надо было притворяться. Она могла проводить время в этом чистилище, в которое ее поместили родители, как ей заблагорассудится.

Сегодня утром во время экскурсии по дому, которую ей устроила Уилда, она, чтобы скоротать время, стала расспрашивать кузину о местном обществе. Однако Уилда заявила, что они с Берти редко куда-нибудь выезжают. Балы и светские развлечения проходят обычно в Уотерфорде, до которого нужно довольно долго добираться из поместья Мерриуэдеров. Пожилой чете это не под силу. Слова кузины огорчили Джанет.

Однако еще больше ее расстроило заявление Уилды о том, что два раза в месяц к ней в гости наведываются подруги, такие же пожилые дамы, как и она, – супруга местного священника, жена сквайра и пара старых дев. Все они были не моложе пятидесяти лет. Уилда тут же любезно предложила Джанет присоединиться к их кругу в следующий раз, когда они съедутся в ее дом. Чуть не задохнувшись от ужаса, Джанет вежливо, но твердо отказалась от этого приглашения.

«О, – простонала она про себя, – как могли папа и мама обречь меня на такую судьбу?!» Подобной подлости она не ожидала от родителей, которые всегда баловали ее и шли на уступки.

Она снова подбросила мыском туфельки камешек и с мрачным видом посмотрела на цветущие вдоль дорожки сада алые маки.

Внезапно раздался громкий собачий лай, и Джанет насторожилась. Подняв голову, она увидела выбежавшего из-за угла дома огромного серого пса и застыла в ужасе. Похожая на волка собака с оскаленными зубами бежала прямо к ней. Прежде чем перепуганная Джанет успела сорваться с места и пуститься наутек, пес настиг ее, встал на задние лапы и, положив передние ей на плечи, опрокинул ее на землю.

Взвизгнув, Джанет упала навзничь в цветы и снова громко завопила, когда нависшее над ней огромное животное лизнуло ее шершавым розовым языком в лицо. Джанет содрогнулась от страха и отвращения, почувствовав запах собачьего дыхания, ударивший ей в нос. Она попыталась встать, но пес навалился тяжелыми лапами ей на грудь и припечатал к земле.

– Витрувий, фу!

Собака напряглась, услышав команду, однако не сразу выполнила ее и снова лизнула визжащую Джанет в лицо. Джанет замотала головой. Наконец пес соскочил с нее.

– Витрувий, противная собака! Что ты сделал? – услышала она все тот же мужской голос, увещавший пса.

Над Джанет, которая лежала, упорно глядя в лазурное небо с белыми кучевыми облаками, склонился мужчина. «Странно, но этот малый очень похож на Даррага О'Брайена, – мелькнуло у нее в голове. – Неужели все ирландцы на одно лицо?»

Но тут страшная правда дошла до ее сознания, и Джанет оцепенела, чувствуя, как мороз пробежал у нее по коже. Перед ней был не кто иной, как Дарраг О'Брайен собственной персоной!

– Вы?! – ахнула она, не веря своим глазам.

– Леди Джанет? – в свою очередь, узнал ее Дарраг. – Неужели это действительно вы, милая? Давайте я помогу вам встать.

Ухмыльнувшись, он протянул ей руку. Но Джанет не приняла ее.

Поднявшись с земли и поправляя свои юбки, она показала рукой на огромную собаку, сидевшую неподалеку с высунутым розовым языком.

– Это... это существо, – промолвила она, показав на пса, – очень опасно. Его надо держать в клетке.

– Да не переживайте вы так, милая! Это всего лишь жизнерадостный щенок, полный избыточной энергии. Какой с него спрос? Он не хотел обидеть вас. Правда, малыш?

И Дарраг потрепал пса по голове. Животное радостно завиляло хвостом.

– Щенок? Вы забыли о его мощных лапах! Он свалил меня на землю.

О'Брайен взглянул на Джанет с искренним сочувствием.

– Да, действительно. И за это я приношу вам мои извинения. Вам больно, милая?

Милая... Опять это идиотское обращение! Неужели Дарраг не понимает, что ведет себя с ней непочтительно? Он должен обращаться к ней подобающим образом, в соответствии с ее статусом и положением в обществе. Или он привык плевать на подобные условности? Джанет подозревала, что это именно так. У него, несомненно, много общего с его неуправляемой собакой.

Достав из кармана шелковый носовой платочек, она вытерла лицо и руки.

– Я чувствую себя настолько хорошо, – сказала Джанет, – насколько это возможно при данных обстоятельствах.