Читать книгу - "Трусливая Я и решительный Боха - Елена Саринова"

Annotation

Оказывается, у меня был друг. Очень давно и продолжительное время… Нет, не так. Я и не догадывалась, что у меня был очень странный друг. А о его существовании узнала двадцать лет назад, внезапно выйдя из лунатического бодрячка. И он, кстати, спас меня от смерти. Правда, потом похитил. Утащил в собственный мир. А там… у-у-у... трон бурно делится. И лапы загребущие мелькают около казны. Ну и зачем мне это всё? И где же твердо обещанная государева любовь?.. Вот вернется из похода, исправится и, будет нам любовь…

В истории Вас сильно ждут:

- быстро бегающая попаданка,

- уверенный в себе, но очень милый государь,

- борьба за власть, реформы замкового быта.

Трусливая Я и решительный Боха

Пролог

ГЛАВА 1

Интерлюдия Первая

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

Интерлюдия Вторая

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

Интерлюдия Третья

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ГЛАВА 20

ГЛАВА 21

ГЛАВА 22

ГЛАВА 23

ГЛАВА 24

Интерлюдия Четвертая

ГЛАВА 25

ГЛАВА 26

ГЛАВА 27

ГЛАВА 28

ГЛАВА 29

ГЛАВА 30

ГЛАВА 31

ГЛАВА 32

Интерлюдия Пятая

ЭПИЛОГ

РАССКАЗ-БОНУС

Трусливая Я и решительный Боха

Пролог

«Трусливая» – та, что слабо проявляет себя в реалиях.

«Решительный» – тот, кто определяет действие

и исход, независимо от их здравости.

«и» - в грядущем между ними всё что угодно.

(из «Родного словаря» Чирика Мудрого)

Оказывается, у меня был друг. Очень давно и продолжительное время… Нет, не так. Я и не догадывалась, что у меня был очень странный друг. А о его существовании узнала двадцать лет назад, внезапно выйдя из лунатического бодрячка. Как же я вышла из него? Шагнула босой ногой в трухлявую ложбинку, заполненную ночным дождем. Сначала шла и шла босиком в ночнушке с закрытыми глазами через предутренний туман. Из тёткиного дома за огородом спустилась к речке и там уже на стареньком мостке шагнула в дождевую воду. А, может, и не лунатизм причиной следовал? Кто ж скажет? Только я тогда его увидела впервые. Стояла и смотрела, поджав босую ногу. А он стоял напротив. И не на мостке, нет. Прямо на воде. Густой туман, ленивые бултыханья волн об опоры старого мостка. И тишина вокруг.

- Здравствуй, Дарёна.

И вот тут я вздрогнула. Наверное, от голоса его. Приветливого и спокойного. А, возможно, и оттого, что после обращения ко мне «Дарёна», вместо «Дарья», вдруг стала резко вспоминать. Все наши встречи с ним. Ненормальные! С его вопросами, в которых искреннего и заботливого интереса было много. С ответами ему моими вполне себе живыми:

- Нет, я ту двойку исправила давно!

- Дарёна, а как твой кот Мурло? Вы ведь с ним лапу заднюю лечили. Он травкой, а ты примочками.

Примочками… И я всё вспомнила – он был мне настоящим другом. И звали его «Боха». А лет ему при нашей встрече у мостка было примерно восемнадцать – двадцать. Чуть больше, чем мне самой в то памятное лето. Боха. Высокий, стройный, со взлохмаченными будто ветром волосами такого цвета, как пшеница в поле. В рубахе серой, расстегнутой наполовину, штанах широких. А на открытой шее – свежий длинный шрам. Вот именно это более остального и не вязалось в голове моей тогда: его улыбка почти мальчишеская, беззаботная и шрам.

И почему я вспомнила о нем сейчас?! Невыносимо ярко светит солнце. Слезы из зажмурившихся глаз стекают на подушку вниз. В ушах нудный писк опостылевшей аппаратуры. И дышать совершенно нечем. Ох, как же вырвать из собственного горла эту трубку?! Вдохнуть! Открыть глаза и вдохнуть! Сквозь муть от слез – склоненный над моей постелью силуэт и тихое: «Дарёна? Дарёна?». А потом рывок и трубки в горле больше нет…

Так почему я вспомнила его? А кто же скажет? Я не знаю. Я ведь умерла тогда. С его губами на своих сухих губах и с жаром, обжигающим внутри. Вот это странно. Смерть ведь – холод…

ГЛАВА 1

Аттракцион небывалой храбрости тут же втянул в свою шальную карусель, заряженную ароматом мёда, трав и дерева в горящем очаге. Вдохнула всё это богатство глубоко и жадно. И голова немилосердно закружилась. Пришлось снова зажмуриться, однако ненадолго…

- Х-х-ххх! Пф-фффу-у, - вот до этого момента.

А-а-а… За что??? Нет, не так! Где я? Ну, и потом уже: за что??? «Я – в одиночестве и узкой темной нише» - было первым осознанием бесспорным. Вторым: «Нет, я – под плотным темным балдахином, распахнутом лишь у изножья». А там, где балдахинный «тоннель» заканчивается «светом», увиделось такое… такое… Яркое всё! Кусок стены в фиолетовых панелях, камин высокий под расписными весёленькими изразцами, огонь в очаге его и солнечные лучики, играющие на глянце изразцовых плиток. Я, приподнявшись на локтях, даже залюбовалась…

- Х-х-ххх! Пф-фффу, - вплоть до этого момента.

И аккуратно опустила взгляд. Пе-рина. Настоящая перина, какая помнилась еще из детства и в единичном экземпляре жила на «показательной» кровати моей тетки. А на перине роскошной здешней – я. Под теплым мягким одеялом, упрятанным в расшитый крестиком чехол. Вот этим тетушка моя не славилась как раз. Такими цветами, размером с целую ладонь, и птицами. Странными четырёхкрылыми. Это