Читать книгу - "Обречён любить тебя - Яна Мелевич"

Обречён любить тебя

Пролог. Где-то в Африке, где злые крокодилы

Африка. Эфиопия.

Долина Омо. Деревня племени хамер

— Что он сказал?

Антон оглядел толпу, шумно готовящуюся к ритуалу. Люди вокруг были одеты в яркие пестрые наряды или шкуры животных. Каждый житель племени носил с десяток украшений. От вида причесок вовсе мог упасть в обморок любой гламурный стилист Москвы: женщины заплетали длинные волосы в дреды при помощи жира и глины. А мужчины частично выбривали череп, к которому плотно прилегали несколько косичек. Все это добро украшалось перьями и бисером. 

Среди ветхих жилищ из хвороста бродили полуголые женщины с металлическими ошейниками на шее — первые и вторые жены, как пояснили Канарейкину. У племени хамаров многоженство было в почете. И это в прогрессивном веке, когда люди уже летали в космос на экскурсии, здесь все еще существовали ранние браки и дикие обычаи!

— Ты должен пробежаться по спинам быков туда и обратно семь раз. Это называется Укуле булла — обряд инициации, после которого ты вправе выбрать любую женщину для брака, — радостно сообщила Милана, с интересом глядя на то, как глава племени выстраивает недовольных мычащих быков в шеренгу. 

— По быкам? — уточнил Антон, ткнув пальцем в голосящих рядом детей. — Семь раз?

— Ага, — кивнула Боярышникова, прижавшись к его руке, выдохнула, чуть понизив интонацию:

— Голым. 

Позади них отчаянно закашлял Влад. Рыжеволосый отпрыск семейства Радовых отчаянно пытался не смеяться. Особенно когда Татошка обернулся, мрачно посмотрев на их единственного репортера в команде. В конце концов, фотографировать они могут сами. Совсем не обязательно иметь для этого специального человека. 

Бросить его в пустыне и все. 

— Я твоему отцу скажу, что мы тебя случайно уронили, — процедил Антон, ощущая себя по-идиотски. 

Какого черта он дал это слово? Надо было просто взять Милану, отобрать у нее карточку и свои смарт-часы, а после привезти обратно в цивилизацию. Там бы решили все проблемы в их отношениях. С нормальной водой, системой климат-контроля и наличием качественного интернета. 

— Куда уронили? — округлил глаза Радов, прекратив хихикать. 

— В Нил, — прошипел Татошка, топнув ногой, отчего рыжий подпрыгнул на месте. — Когда над Египтом пролетали на самолете! 

— Ой, Канарейкин, не бесись. Сам виноват, — возмутился Радов обиженно, повернувшись к Милане. — Угомони своего самца, женщина. Он на меня бросается, видать, очень сильно жаждет жениться!

— Нельзя, — отрезала Боярышникова, взмахнув рукой. — Только по обряду. Племя не поймет. Вождь, опять же, ждет. 

— Отлично! — обрадовался Антон, хватая ее за руку. — Давай поедем обратно в город! Обратимся в мэрию, распишемся там. Вернемся в Россию, повторим все клятвы, я уже на все согласен. Домой, да? — с надеждой спросил он, однако Милана была неприступна. 

Она высвободила руку и отступила к Владу, кивая на быков. 

— Ты сказал, что хочешь все исправить, — елейным тоном промурлыкала Боярышникова, хлопая ресницами. — Тем более этот обряд покажет, что ты настоящий мужчина.

Антон беспомощно оглянулся. Где-то вдали печально замычала корова. 

— Хотя бы ты ей скажи! — обратился он к Владу, но в ответ получил отрицательное покачивание головой. Радов приобнял подругу за плечи и воодушевленно ответил:

— Не-не, моя подруга слишком долго страдала. Давай, докажи, что мужик. 

Канарейкин беспомощно огляделся, но поддержки ни в чьих глазах не нашел. Наоборот, молодые люди, старики, дети — все ждали только его. Они уже выстроились в ряд, собравшись поддерживать «белого» человека как своего соплеменника в этом нелегком деле. Вздохнув, Антон сделал шаг вперед, стягивая белую футболку и отбрасывая ее в сторону. 

— Надеюсь, папа, тебе там икается, — прорычал он, продолжая раздеваться под радостные крики толпы и улюлюканье восхищенных женщин. 

Он не видел, как к Милане с Владом подошел вождь племени. Склонившись к Боярышниковой, пристально наблюдающей за невольным стриптизом, мужчина на ломаном английском спросил:

— Пять коров, как договориться? 

— Конечно, и две козы. Подвезут вечером, — кивнула Милана с улыбкой, помахав голому Антону, напоследок обернувшемуся к ней. — И ему совсем необязательно знать, что этот ритуал уже лет десять никто не исполняет. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да пребудут с тобой духи, — кивнул вождь, уходя. 

— Ты страшная женщина, корги, — весело заметил Влад, подключаясь к спутнику. — Снимать будем?

— Для истории обязательно. Потом дома всем покажем, — выдохнула Милана взволнованно, когда Антон запрыгнул на первого быка и покачнулся. 

— Ой. 

— Что такое?

— Я, кажется, вышел в прямой эфир с многомиллионной аудиторией своего аккаунта…

Глава 1. This is Батя

Россия, Москва

У всех нормальных людей отцы, а у Антона — батя.

Только «батя» был способен без спроса явиться к своему двадцатишестилетнему сыну в квартиру, игнорируя всякое понятие личного пространства и границ. Иногда молодому Канарейкину казалось: запрёшь дверь, а он в окно прошмыгнёт. Или по трубам по-пластунски из унитаза вылезет. Даже домашний робот Герундий боялся его — Павла Александровича, а он — машина, напичканная микросхемами.

— Татошка.

Антон хотел верить, что это всего лишь сон. Плохой, навеянный вчерашним коктейлем из абсента с виски после грузинской чачи. Не открывая глаз, попытался нащупать подушку пальцами. Мысленно проклял собственную забывчивость: надо было сменить пароль от цифрового замка ещё вчера. Хотя вряд ли это помогло бы.

— Антошка, вставай, папа приехал.

— Ой, что ты мурлычешь ему на ухо, Кенар? Не чувствуешь запах? Здесь любой датчик бы умер при попытке посчитать уровень промиллей.

У каждого приличного бати должен быть лучший друг. Тот самый, который бы тыкал в батиных детей и говорил: «Вот видишь, какие тупые? В тебя все». Таким человеком был Ярослав Тасманов — художник, фотограф, деятель культуры и один из крёстных детей Павла Канарейкина. Лучший друг его отца, шутивший про осины, апельсины и плохую генетику по линии Паши.

— Так, гиена. Не трещи в ухо. Я сам знаю, как воспитывать своих детей! — послышался возмущённый голос Павла. Сам же младший Канарейкин поглубже зарылся в одеяло, прикидываясь падалью.

Вдруг им бы надоело стоять над его хладным трупом, а вызывать неотложку лень? Антон всегда оставлял себе возможность помечтать. Ещё немного — и его оставили в покое. Дали выспаться, приготовиться к сегодняшним гонкам