Читать книгу - "Теория стаи. Психоанализ Великой Борьбы - Алексей Меняйлов"

Зимняя кампания 1941–1942 года. Немецкие танки достигают подмосковных Химок, откуда видны кремлевские звезды, но остановлены собранным впопыхах ополчением и отброшены дальневосточными («сибирскими») дивизиями; прекрасно действует Полярная дивизия, сформированная из репрессированных «неблагонадежных»; череда поражений гитлеровцев, утрата ими инициативы, при отступлении от Москвы оставляют много военной техники. Гитлер поседел, но именно его усилиями вопреки намерениям психоэнергетически независимых генералов-стариков остановлено повальное отступление в абсолютно проигрышной для немцев ситуации; как ни странно, Гитлер после Смоленска оживился исключительно благодаря Сталину: через Берию Сталин предложил Гитлеру мир, что фюрер расценил как свидетельство окончательной утраты русскими остатков воли к сопротивлению — и оживился.

Летняя кампания 1942 года. Ряд поражений сталинцев — повсюду, в особенности на юге; потеря колоссальных территорий; танки Паулюса разбивают преграждающие им путь воинские части и выходят к Волге, однако рабочие и инженеры Сталинградского тракторного завода танки не только останавливают, но и отбрасывают назад на три (!) километра.

Зимняя кампания 1942–1943 года. Поражения гитлеровцев — повсюду, разгром войск Гитлера в районе Сталинграда и южнее; первая сухопутная победа союзников в Африке над героем Германии Роммелем. Болезнь Гитлера усугубляется — ходит на полусогнутых; сталинец на фронте, с одной стороны, является проводником ненависти Сталина к Гитлеру, а с другой — водим паранойяльными галлюцинациями самого Гитлера (Гитлер, не имеющий военного образования, в пику аналитикам генштаба заранее описывает условия поражения своих войск — так и выходит [Геббельс, Дневники]), сам Сталин от гитлеровцев огражден сотнями километров отбитой территории и стеной русских, уже вкусивших победы. Весной 1943 г. Сталин впервые публично отказывается от наступательной доктрины и начинает говорить о стратегической обороне.

Летняя кампания 1943 года. Гигантское напряжение встречных танковых боев на Курской дуге — сталинцы победили.

1944 год. Беспрерывные сухопутные поражения вермахта от сталинцев, перемежающиеся поражениями на море от англичан, череда неудачных покушений на Гитлера при участии совсем недавно беззаветно преданных людей. Часть офицерства с аналитическими способностями отмечает утрату Гитлером части гипнотической силы; немецкая толпа по-прежнему полна энтузиазма идти куда пошлет фюрер.

1945 год. Дальнейшая деградация Гитлера, он начинает отдавать приказы об уничтожении Германии; немцы, яростно сопротивляясь русским, с энтузиазмом сдаются американцам (Гитлер приказывает сопротивляться, дабы при последующей организованной сдаче в плен сдающихся уважали больше), как, например, при сдаче в плен целого немецкого гарнизона двум заблудившимся пьяным американцам-велосипедистам; самоубийство Гитлера; полное отсутствие в Германии даже антирусского партизанского движения; оказавшиеся в восточной зоне оккупации немцы дружно строят социализм, массами вступая в коммунистическую партию; в западной — немцы строят демократию, аппарат управления — и идеологии — вбирает в себя всю массу амнистированных американцами нацистских преступников; американцы доформировывают свой этнос за счет предателей из разных народов.

Бросается в глаза, что последовательность событий нашествия Наполеона и Гитлера в зависимости от времен года воспроизвелась удивительно точно.

Летом — побеждают захватчики.

Зимой — наоборот.

От мороза масло в танках гитлеровцев загустевало настолько, что коленвал не удавалось провернуть даже в тех машинах, в которых еще оставалось топливо, чтобы завести мотор, под танками приходилось разводить костры — оставшиеся без подвоза снарядов и, следовательно, огневой поддержки продрогшие немцы отступали (судя по достаточно скромным потерям в живой силе, нераненые убежать успевали), проклиная при этом русскую зиму (поседевший Гитлер даже издал специальный приказ, запрещающий упоминать это словосочетание — «русская зима», появление новых припадков он рационализировал словами о том, что снег и мороз у него стали вызывать «физическое» отвращение). Если бы не приказ еще вполне бодрого фюрера «ни шагу назад!» и не его личные истеричные по форме усилия, то немецкие войска под напором вполне бодро себя чувствовавших на морозе дивизий сибиряков и заключенных воркутинских лагерей откатились бы еще дальше. То, что немецкий фронт окончательно не развалился — персональная заслуга Гитлера, и это признают даже те немецкие генералы, которые после смерти Гитлера в унисон с идеологами стали своего фюрера оплевывать.

Летом 1942 года немцы отогрелись, масло разгустело, — немцы поперли вперед, — однако психологических сил наступать по всему фронту уже не чувствовали, поэтому наступали только на юге, преимущественно в районах, так скажем, малорусских — на Украине, в казачьих областях и на Кавказе.

Мороз, конечно, фактор существенный. Но в 43-м немчуре не помогло даже лето — в самый его разгар, потеряв в попытке наступления на Курской дуге все, что можно было потерять, немцы на флангах были разбиты — и под Орлом, и под Белгородом.

Как объясняют адепты суверенитизма, большие успехи русских зимой 1942–1943 годов по сравнению с зимой 1941–1942 годов объясняются тем, что на полную мощь заработали отстроенные уральские и сибирские заводы, они обогнали по объемам производства военной техники всю профашистскую Европу, вместе взятую. (На это объяснение особенно напирают американцы-«внутренники».)

Дело, однако, вовсе не в технике — немцы никогда, ни в 43‑м, ни в 44-м не претерпевали такого разгрома, как «комсомольцы» в 41-м. Хотя в технике немцы русским уступали — кроме периода с осени 1941 по весну 1942 года.

А если техники было много, то, может быть, комсомольцы были разгромлены из-за ее дурного качества (толпа в те времена была убеждена в превосходстве именно немецкой техники)?

Но факты свидетельствуют об обратном — наша техника была много совершенней.

Да, действительно, менее чем 4 тысячам немецких танков противостояли более 22,5 тысяч советских танков (в основном типа БТ и Т-26) — качества не худшего, чем у немцев. А из засад, вкопанные в землю, они для немцев тем более были опасны. Но к приятному удивлению гитлеровцев танки эти все время посылали в атаку — в первой же атаке они, как правило, и гибли. Немцы описывают, что их 88-миллиметровое зенитное орудие подбивало за час до 30 советских танков — при этом они удивлялись, что сами эти зенитные орудия и их обслуга, никоим образом не защищенные бронещитками, не гибли. Удивительна не результативность немецких зенитчиков, кстати, заметно уступавших по академической и практической выучке советским артиллеристам, а то, что благонадежное, по ассоциативно-эстетической оценке Сталина, офицерье посылало машины и их экипажи на бессмысленную гибель.

Но кроме легких танков БТ и Т-26 на вооружении советской армии были танки Т-34 и КВ — и вот они-то десятикратно превосходили немецкие танки (один сражающийся КВ подбивал до 10 немецких танков, прежде чем его удавалось «успокоить»). И таких машин было несколько более 1800 штук. Иными словами, суммарная мощь одних только КВ и Т-34 превосходила в несколько раз мощь всех немецких танков, подчас вооруженных одними только пулеметами.