Читать книгу - "Индивидуальное психологическое консультирование. Теория, практика, обучение - Елена Мартынова"

С одной стороны, для того чтобы в процессе консультирования иметь возможность опираться на некую свою внутреннюю позицию, психологу-консультанту нужна устойчивая личностная идентичность. С другой стороны, как отмечает А.Н. Елизаров, психолог «центрирован на клиенте, а не на своих правилах» (Елизаров, 2005, с. 31), во время работы ориентируется на ценности, нормы и идеалы клиента, что является одним из основных принципов психологического консультирования. Сосредоточение на психологическом пространстве и картине мира клиента приводит к тому, что не только консультант влияет на клиента, но и клиент также влияет на консультанта. Психотерапевт, как и клиент, задействует в процессе работы свое психологическое пространство, свою картину мира, и обе личности подвергаются при этом взаимовлиянию. «Отсюда понятно одно из положений психологической парадигмы: психотерапия требует мужества. В ней терапевт открыт в диалоге с клиентом, границы его индивидуальности проницаемы, он не защищен мифом о делении людей на “здоровых” и “больных”, и размывание границ прямо угрожает его личной сохранности…», – пишет В.Е. Каган (1997, с. 119).

Потерять идентичность консультант может в результате плохой «проработанности»; при неумении удерживать собственные психологические границы во время работы с клиентом; в случае психологического слияния; при попадании в расставленные клиентом «ловушки», при потере смыслов и т. п. Потерю идентичности можно распознать, прежде всего, с помощью наблюдения за своими переживаниями: если чувства терапевта становятся аналогичны чувствам клиента, значит, потеря произошла. Примерами могут быть: сильный, неадекватный ситуации гнев терапевта на семью клиента, рассказывающего о том, как обижают его близкие и родные; страх заболеть тяжелой болезнью, о которой рассказывает клиент и которой он болел или болен; тревога и ощущение неопределенности на фоне жизненных перемен клиента и т. п. Кроме того, на колебания или потерю идентичности будут указывать сомнения в своей профессиональной компетентности, возникшие в результате конфронтации с клиентом; растерянность из-за открытой агрессии или сексуальной интервенции клиента; чувство вины перед клиентом из-за «неправильной сессии» и желание «исправиться»; страх «потерять» клиента; ревность; злость на клиента, пугающего уходом с терапии, и т. п. Возникновение ситуации потери идентичности говорит о том, что консультант немедленно нуждается и в собственной психотерапии, и в профессиональной супервизии.

С другой стороны, влияние клиента на консультанта может быть и очень позитивным. Познание психологического пространства другого человека, понимание его внутреннего мира помогает психотерапевту расширять свой кругозор; его мировоззрение становится более глубоким – он лучше понимает мир, людей, жизненные позиции, действия и переживания человека; его взгляды на место человека в мире и его бытие становятся системными, структурированными, осмысленными. Кроме того, большинство опытных консультантов отмечают, что у клиента можно многому научиться; это, без сомнения, способствует как личностному, так и профессиональному росту психотерапевта, а значит, дальнейшему развитию его личностной идентичности.

Угроза возникновения психических нарушений может стать актуальной для консультанта из-за постоянных столкновений с проблемными сторонами жизни и психической патологией. Клиенты, обращающиеся за помощью, приносят на встречи с терапевтом, как правило, не позитивные, а негативные переживания и жизненные ситуации. Это тревоги и страхи, слабости и стыд, провалы и неудачи, зависимости и насилие, болезни и депрессии. Консультанты не имеют возможности наблюдать за деятельностью клиентов в реальной жизни и только с их слов знают об их тревогах, страхах, неудачах, и в меньшей степени – о достижениях. Когда общение с другим человеком происходит на слишком близкой дистанции (как эмоциональной, так и пространственной), то его состояние может передаваться. К.Г. Юнг говорил об этом процессе как о «заражении», «инфицировании», прежде всего имея в виду контрперенос как процесс вовлечения аналитика в анализ пациента (цит. по: Сэджвик, 2007, с. 18–27). Психолог порой переживает проблемы клиента как свои собственные, принимает их «слишком близко к сердцу, сам расстраивается, “перегорает”, теряет внутреннее равновесие и не может в полной мере оказать действенную психологическую помощь клиенту» (Елизаров, 2005, с. 47).

Неизменно встречаясь с переживаниями и проблемами клиентов, консультант может перестать замечать позитивные стороны человеческой жизни – удачи и победы, успехи и достижения, близость и любовь, позитивные изменения и освобождение от зависимостей – и начинает видеть в каждом человеке потенциального клиента, переживать бессилие и отчаяние из-за кажущегося значительным числа человеческих проблем. Профилактикой такого состояния служит обязательное прохождение терапевтом собственной личной терапии. В процессе обучения и в начале своей профессиональной деятельности каждый консультант должен осознать и по мере возможности решить свои проблемы при содействии опытного профессионала. В ходе дальнейшей профессиональной деятельности, поскольку постоянные столкновения с разнообразными проблемами клиентов нередко вскрывают застарелые конфликты и вытесненные чувства терапевта, ему необходимо продолжать прохождение личной терапии. Может также быть очень полезен обширный и интенсивный курс групповой терапии, особенно ориентированной на самопознание и совершенствование личности.

Эстонский психотерапевт Г.А. Миккин отмечает: «Такие профессиональные деформации, как “подсознательное инфицирование негативными эмоциями” (К. Юнг) или заражение пессимизмом клиентов, инертность профессиональной роли, избыточная рационализация – за счет нехватки спонтанности и способности “быть”, а не “делать” – очень часто вытекают из недооценки клиента и его влияний на личность консультанта. Запрос к профессионализму предполагает, таким образом, выработку жизненного стиля, несущего в себе потенциал здоровья для клиента и позволяющего самому терапевту многократно “выздоравливать” от той “подсознательной инфекции”, которую несут в себе пессимизм, неверие, страхи и боль клиентов» (Миккин, 2004, эл. рес.).

Следующая группа проблем, которые могут возникнуть у консультанта в процессе его профессиональной деятельности, – это собственные семейные проблемы. Излишняя вовлеченность консультанта в профессиональную деятельность обязательно отражается на его семье. Многие авторы здесь обозначают, прежде всего, две ситуации. Во-первых, требования соблюдения конфиденциальности не позволяют консультанту полноценно делиться впечатлениями и размышлениями о происходящем на работе и вынуждают его постоянно отслеживать, что и как они говорят своим близким о работе. Иногда близкие консультанта даже не представляют, чем занимается их партнер, супруг или родитель, плохо представляют специфику их труда. А во-вторых, большие эмоциональные затраты в процессе консультирования уменьшают эмоциональную отдачу в семье: выслушивание близких людей и внимание к их проблемам требуют дополнительных затрат энергии. «Возвращаясь домой после приема 6–8 клиентов, иногда я не могу ни с кем в семье даже разговаривать», – говорят активно консультирующие психотерапевты. В этом смысле семья должна быть для консультанта не источником конфликтов, а местом, где он может получить необходимый покой, заботу и поддержку, эмоционально зарядиться, расслабиться.