Читать книгу - "Муза, где твои крылья? Книга о том, как отстоять свое желание сделать творчество профессией и научиться жить на вдохновении, не оборвав Музе крылья - Яна Франк"

И после этого ребенок начал видеть отличия, которые ему не скрасить ничем. Феноменально уже то, что девочка начала видеть, в чем старшая сестра сильнее. Но допрыгнуть до ее планки она не могла никак. За каких-то десять лет, когда разница еще чувствовалась, девочка окончательно убедилась в своей несостоятельности. Последующие лет двадцать она все еще пыталась обогнать свою главную конкурентку так самозабвенно, что не заметила, как обогнала ее десять раз. Только где-то в сорок лет, когда наступил первый серьезный кризис и полное выгорание, психолог и все остальные наконец открыли ей глаза и заставили увидеть, что она давно гоняется за химерами, пытаясь обогнать сестру, которая осталась так далеко позади, что ее и не видать даже (та стала счастливой домохозяйкой, иногда порисовывающей одинаковые простые картинки в свое удовольствие). Родители забыли, а человек бежит.

Другие братья-сестры, услышав, что кто-то в семье талантливее их и подает большие надежды, концентрируют свое внимание на разрушении врага. И таким образом другой (ничего не подозревающий) член семьи вдруг получает диверсанта, вечно роющего ему ямы и доводящего до слез.

И через сколько-то десятков лет выясняется, что все могло сложиться иначе, если бы человека не сбили с истинного пути злопыхатели. Сказав тысячу раз, что «все равно у тебя ничего не получится», или «все ведь знают, что у тебя нет таланта», или что-нибудь еще. Уговорив не пойти, не принять участие, не подать работы, не ухватиться за возможность.

Родственники боятся лишиться признания и уважения «клана» или конкретных членов семьи, боятся потерять авторитет и власть. Особенно переживают мужчины, если жена преуспевает в их профессии больше, вдруг начинает зарабатывать больше денег, оставляет семью, чтобы принять приглашения на выставки, мероприятия, выступления. Мужчин столетиями приучали к тому, что они должны быть кормильцами в семье, главными добытчиками денег. Они боятся, что, получив признание, славу и собственные деньги, жена решит, что муж ей больше не нужен. (К этой бредовой теории мы вернемся позже. Но факт, что многие мужчины до сих пор верят в такой расклад в семье.)

* * *

Есть еще один сценарий, по которому творческим личностям обрубают крылья близкие люди. Это когда кто-нибудь «новенький» приходит в семью или клан «со своим самоваром» и начинает успешно делать все своим способом, ставя под угрозу семейные мифы и легенды. В таких случаях обычно творческий человек вообще ни в чем не виноват, он просто случайно оказывается среди людей с очень серьезными личными проблемами. И становится жертвой их комплексов, вплетается в их бред, превращается в воображаемую угрозу для их картины мира.

Простой пример: девушка-художник выходит замуж за мужчину, у которого какая-то мутная семейная история, про семью не очень много известно, но ходят слухи, что отец был очень хорошим художником. Ну и ладно — молодая жена думает, что это, наверное, даже хорошо: в семье был творческий человек, значит, там царит понимание по отношению к представителям творческих профессий и ее поддержат и поймут. В самом начале ей показывают работы отца. Они не вызывают особого восторга. Но их ведь показали просто так? Она их хвалит, после чего работы убираются на антресоли и пора начинать жить счастливой семейной жизнью. Девушка, со своим почерком, стилем и интересами, находит заказы и получает деньги. Казалось бы — все отлично.

Но тут начинаются помехи, ссоры и скандалы. Каждый раз, проходя мимо работ супруги, муж их критикует и объясняет, что она талантливый человек, но тратит свой талант «не на то», что работы его отца — это настоящее искусство. А называть искусством в его доме что-то другое (столь низкое, простое, непосредственное, как ее «кривульки») — оскорбление отцовского наследия и семейных традиций. Но что ей делать? У нее стиль и почерк такой, ей нравится, и заказчикам нравится. Она похвалила работы отца из вежливости, но ей не нравится ни его стиль, ни манера исполнения, и его излюбленные сюжеты ей тоже совсем не близки. Теперь ее вдруг ставят к стенке:

— Но ведь ты это похвалила! Тебе что, на самом деле не нравится?!

— Нравится.

— Тогда почему ты так не рисуешь?

— Я так не могу!

— Но почему ты хотя бы не попробуешь! Ты же талантливая! Ты бы могла, если бы захотела.

И девушка в этой очень глупой ситуации совершает еще более глупый поступок: она пытается пойти на уступки мужу и сделать что-нибудь похожее на работу его отца. Пожинает, с одной стороны, комплименты: «Ну наконец-то хоть что-то нормальное», но также и ужасные, деморализующие комментарии: «Конечно, слабенькая работа, до отца тебе расти и расти» и что-то еще в том же духе. Она и сама чувствует, что работы, сделанные «для мужа», — слабые и плохие. Это не ее стиль, не ее стихия, творческая мысль совершенно не работает в том направлении, потому что ничто ее там не вдохновляет. Техника — «неродная», и в этой технике у нее все плохо получается. В общем, безнадежная затея. Но когда она пробует заниматься такой чепухой — ее хвалят. Когда пробует просто спокойно делать свое дело — ругают. Во всех случаях она постоянно слышит комментарии, методично разрушающие ее самооценку. И кончилось тем, что у нее началась страшная депрессия и ей расхотелось рисовать вообще.

Что же вышло, когда начали разбираться в этой нелепой истории? Оказалось, что в семье мужа жизнь всех членов семьи была разрушена отцом-алкоголиком. Он был деспотом, пил, бил и терроризировал всех, и они его боялись. И как-то по-своему любили. Он не добился успеха своим искусством, потому что оно было странным, мрачным, да и слабоватый он был художник. Но они его боялись, он их мучил, и все были приучены, что критиковать отца нельзя. Он всю сознательную жизнь нес какой-то бред, а они его слушали и в какой-то момент, видимо, начали ему верить, сами не заметив, как это произошло. Отец погружался в запои и паранойю, рассказывал о врагах, карауливших его со всех сторон, выставлял себя непризнанным гением и доказывал, что весь мир против него. Он — истина в последней инстанции, его искусство — лучшее, просто никто не понимает. И весь его неуспех связан с тем, что он не в состоянии опуститься достаточно низко, чтобы приблизиться к уровню «быдла», поэтому никто его и не может оценить «там, внизу».

Всем этим бредом отец травмировал десятилетиями всю семью. Они пытались мысленно приладить его бред к картине мира. И в результате погрузились в совершенно нездоровое состояние души. А новый человек, пришедший в их семью со своими простыми и гораздо более реалистичными взглядами на жизнь и творческие профессии, искусство и успех, начал эту картину рушить. Если бы дать ей волю развернуться, она бы, глядишь, сказала (или еще хуже — доказала!), что он был плохим художником. Что никаких идейных врагов у него не было и никто его не преследовал, более того — его вообще никто не знал и никому он не был нужен. Что он не зарабатывал денег творчеством, потому что творчество у него было непродаваемое. Что он не состоялся, потому что был алкоголиком и вел себя неадекватно.