Читать книгу - "Почему дети убивают. Что происходит в голове у школьного стрелка - Питер Лангман"

Ознакомительный фрагменттого, чтобы его забрали с предмета учителя, заставлявшего следовать своим правилам. Другой возможный показатель мании величия — то, что одна из убитых была девочкой, которая встречалась с Дрю, но порвала с ним. Возможно, из-за такой обиды своему нарциссизму он чувствовал себя вправе убить ее.

Впрочем, самой пугающей чертой Дрю являлся его садизм. Садисты любят причинять боль и наблюдать, как страдают люди или животные. До стрельбы самым худшим поведением Дрю были пытки и убийства кошек.

Не считая садизма, поведение Дрю во время суда вызывает вопросы о его способности чувствовать угрызения совести из-за своих поступков или эмпатию к своим жертвам. Например, тогда как Митчелл Джонсон признал вину в убийствах и принес публичные извинения, Дрю заявил о своей невиновности и не извинялся. Возможно, он следовал совету адвоката в надежде избежать наказания. Впрочем, он не извинился, даже когда его признали виновным.

Присутствовавшие на суде журналисты отметили тревожное отсутствие эмоций у мальчика. Один наблюдатель сказал, что Дрю «на заседании казался почти что беззаботным»{7}. Другой сказал, что «Дрю как будто не интересовало происходящее»{8}. Третий отметил и разницу между Митчеллом и Дрю: «Один из мальчиков, находившихся вчера в суде, выглядел расслабленно и даже улыбался родителям. Дрю Голдена словно ничего не заботило, пока он выслушивал обвинения в нескольких убийствах. Митчелл Джонсон же плакал»{9}.

Поведение Дрю в суде предполагает, что он не чувствовал угрызений совести и эмпатии. Если так, то это лишь очередное доказательство психопатии.

Наконец, выглядит психопатическим само нападение — даже в отсутствие других факторов. Это убийство, заранее спланированное человеком в здравом уме. Дрю не слышал голосов, которые велели стрелять в людей. Не был параноиком, не путал реальность с галлюцинациями. И не переполнялся гневом из-за жестокого обращения дома или издевательства со стороны сверстников. У него не было суицидальных наклонностей и желания умереть во время нападения. Единственный намек на мотив, который вышел на свет, — его обида на учителей за то, что они проводили нормальные границы для его поведения, и возможная обида на девочку, которая с ним рассталась. Похоже, в разуме Дрю один плюс один равнялось миллион: выговор учителей и отказ девочки оправдывали убийство.

Какие черты стрелка-психопата выказал Дрю? Нарциссизм, отсутствие моральным норм, проблемы с гневом, самопрезентация, садизм и отсутствие раскаяния. Эти черты пугают в 11-летнем ребенке, но у взрослого и более умудренного убийцы могут проявиться еще хуже. Всего через год после нападения Дрю другой стрелок-психопат учинил куда более смертельную бойню. (Факты для этой главы взяты из исследований Кэтрин Ньюман{10}.)

Стремление к божественности

Эрик Харрис не умел писать грамотно и сам об этом знал. Откуда это известно нам? Эрик писал о своих полуночных случаях вандализма, кражи и хулиганства на своем сайте. В одной записи сказано: «И вот мы набрали совиниров (знаю, что неправильно написал) и пошли домой»{11}. В другой записи сказано: «И вот мы набрали там очень крутых совениров (почти прально)»{12}. В другом месте Эрик называл Джонбенет Рэмси[3] «Джон бине как там эту сучку по-правильному Рэмсе»{13}. Наконец, на странице школьного органайзера, где напечатаны орфографические правила, рядом с заголовком «Правила» Эрик написал слово «отстой»{14}.

Он стеснялся своих ошибок. В конце концов, цитаты о сувенирах и Джонбенет Рэмси выложены на сайте, где их могли видеть другие люди. Почему для него было важно, что он не умеет писать грамотно? Потому что, хоть Эрик и старался поддерживать образ сверхсущества, внутри он чувствовал себя закомплексованным и уязвимым. Трудно строить иллюзию совершенства, когда даже не можешь без ошибок сказать то, что хочешь. Но Эрик нашел решение — он отверг саму идею грамотности: «Грамотность — это тупняк… как слышу так и пишу»{15}.

А что делать, когда появляется угроза твоей личности?

Устранить угрозу.

Казалось, жизнь у Уэйна и Кэти Харрисов удалась: безупречный брак, хорошая работа, доход среднего класса. Ни алкоголизма, ни случаев бытового насилия или жестокого обращения с детьми. Двое детей, Кевин и Эрик, были смышлеными мальчишками и хорошо учились в школе.

В детстве главным стрессом для Эрика, похоже, было то, что из-за военной службы мистера Харриса семья несколько раз переезжала. Эрик жаловался, что для него очень тяжело, когда его забирали от друзей и заставляли начинать жизнь заново в незнакомом районе{16}. Однако на самооценку Эрика могли влиять и другие факторы.

Эрик родился с двумя физическими недостатками. Первый — проблема с ногой, из-за которой Эрику еще до 19-месячного возраста пришлось по меньшей мере десяток раз посещать врачей{17}. Медицинские проблемы в юном возрасте могут оставить значительный отпечаток на характере ребенка. Возможно, Эрик не начал ходить в одно время со своими сверстниками, и ему это давалось с бо́льшим трудом, чем остальным. Не исключено, что его дразнили или он сам чувствовал стыд и неполноценность.

И с одним дефектом бывает тяжело, но у Эрика имелся и второй: деформация грудной клетки, или впалая грудь. В 12 лет Эрик ложился на операцию. В ходе хирургической процедуры ему имплантировали железный прут, который убрали через полгода, когда ему было 13{18}. Таким образом, как раз в начале пубертатного возраста ему приходилось мириться с физической неполноценностью груди, а грудь — это важный аспект мужественности. Несмотря на операцию, грудная клетка Эрика, похоже, так и не развилась. Признаки деформации отмечали в результатах вскрытия{19}. Таким образом, Эрику в пубертатном возрасте приходилось мириться с ущербным телом.

Отношения с телом могли усугубиться из-за того, что он вырос в спортивной семье военных, а от солдат требуется хорошая физическая подготовка. В детстве Эрик был слишком маленьким для своего возраста и имел два порока развития — ему было бы легко подумать, что он отстает от всей семьи. Эти комплексы можно заметить у Эрика в 11- или 12-летнем возрасте. В то время он жил в Платтсбурге, штат Нью-Йорк. Бывший партнер по команде вспоминал, как Эрик говорил, что не любит бейсбол и играет только потому, что его заставляет отец{20}. Кто-то вдобавок вспомнил, что, когда Эрик выходил на поле с битой, он вел себя так робко, что не замахивался из страха промазать и подвести команду{21}. Здесь мы видим попытки Эрика стать спортсменом, а также его ощущение собственной