Читать книгу - "Когда мир кажется страшным местом. Как разговаривать с детьми о том, что нас пугает - Эбигейл Гевирц"

был ребенком и слышал, что папа уезжает. И я готов поспорить, что другие дети, чьи родители уезжают, чувствуют то же самое. Бьюсь об заклад, что некоторые из них очень злятся.

Папа не собирается посвящать Мэй в детали того, что он делает во время командировки, по двум причинам. Он знает, что информация о его обязанностях, скорее всего, усилит ее тревогу; кроме того, он не имеет права делиться большей частью информации. Насколько это возможно, он будет посылать ей свои фотографии с сослуживцами, не выдавая своего местоположения. Наличие информации иногда помогает детям меньше беспокоиться, но важно найти правильный баланс. Избыток информации может их испугать. Например, папа покажет дочери карту региона, в котором он будет находиться, даже если он не может поделиться, в какой именно стране он будет. Они могут обсудить народ и культуру региона, на каких языках говорят люди и как там живут дети. Папа объяснит Мэй, почему они должны отправиться туда, используя слова, понятные десятилетнему ребенку, и укрепит ее осознание ценности служения стране и важности миссии. И конечно, папа не будет делиться с Мэй деталями о боевых действиях.

Мэй кивает.

Папа: Детям военных тоже трудно, потому что обычно родители должны беспокоиться о своих детях, а не наоборот! Я не могу сделать так, чтобы ты перестала беспокоиться, потому что беспокойство – это важный для нас сигнал. Например, когда в школе у нас запланирована контрольная, беспокойство помогает нам усердно готовиться к ней. Но иногда беспокойство может застревать в наших головах, особенно когда мы ничего не можем поделать с причиной беспокойства, когда у нас нет никакого контроля над тем, что тревожит нас. Когда я волнуюсь, то делаю глубокий вдох. А как насчет тебя?

Папа плавно переходит к предложению начать мозговой штурм для поиска идей, как помочь девочке чувствовать меньшую тревогу и грусть.

Мэй: Я люблю читать свою книгу, или слушать музыку, или смотреть телевизор.

Папа: Это отличный способ отвлечься от своих мыслей и переживаний. Есть еще такая интересная штука, как дыхание животом, хочешь попробовать?

Мэй: Конечно.

Папа показывает Мэй, как делать дыхание животом: они делают глубокий вдох (и считают до пяти), задерживают дыхание на секунду, а затем выдыхают очень медленно, как будто они надувают воздушный шар, и считают до десяти. Они проделывают это несколько раз, протягивая руки, чтобы поддержать воображаемый воздушный шар, когда они выдыхают.

Мэй: Это было немного странно, но весело.

Папа: Ну а когда тебе грустно или тревожно, ты можешь дышать животом и думать о том, что я дышу вместе с тобой, и о том, как странно мы выглядим! Давайте подумаем о других способах, которые могли бы помочь тебе чувствовать себя лучше, когда тебе грустно или тревожно.

Мэй: Натали и Ким очень помогают мне чувствовать себя лучше, когда мне грустно.

Папа: Что ж, ты можешь поговорить со своими подругами, когда тебе грустно. Это отличная стратегия. А как насчет твоего школьного психолога?

Мэй: Мне нравится мисс Кори, и учителя не возражают, если мы выходим во время урока, чтобы пойти к ней. Но еще я люблю вести дневник. Иногда мне становится спокойнее, когда я пишу.

Папа: Здесь много детей, чьи родители отправились на службу. Я знаю, что в последний раз, когда это произошло, школа и база провели много общественных мероприятий для всех детей и родителей. Значит, у тебя есть группа людей, которые могут поддержать тебя, как и я!

Папа подчеркивает, что у Мэй есть как внутренние стратегии, чтобы справиться, так и внешняя поддержка контингента базы, ее друзей, сотрудников школы и соседей.

Мэй: Я помню, что в прошлый раз, когда ты уехал, миссис Джонс из соседнего дома несколько раз приглашала нас на ужин. Она сказала, что мы можем приходить в любой момент, если захотим. У нее есть классная коллекция медалей от мужа, и она вкусно готовит!

Папа: Это здорово. Получается, у тебя есть очень много способов, как помочь самой себе и почувствовать себя лучше, когда ты грустишь, волнуешься или злишься.

Мэй: Погоди, но мы же все равно пойдем в аквапарк?!

Мэй фактически закончила этот разговор, и папа последовал ее примеру.

Такие беседы о разлуке с родителем, которому грозит опасность, могут быть очень тяжелыми для нас, родителей. В нашей работе с семьями военных родители делились с нами вопросами своих детей: «Ты стреляешь из своего пистолета?», «Ты убивал людей?», «Тебя убьют?» Разумеется, решать, чем делиться, – это дело родителей, но мы всегда должны принимать во внимание возраст ребенка и то, какую информацию ребенок способен понять. Например, смерть – это абстрактное понятие, и маленькие дети, особенно те, кому еще не исполнилось десяти лет, не понимают, что она необратима: как только люди умирают, они уже не возвращаются. С другой стороны, подростки понимают абстрактные понятия. Однако их иногда импульсивные или эгоцентрические действия, как мы уже говорили ранее, показывают, что они все еще развиваются. Большинство родителей предпочитают не обсуждать детали об оружии или несчастных случаях, которые подвергают их жизни опасности. В случаях когда родитель ранен, необходим другой тип бесед. К счастью, большинство родителей остаются в безопасности, и это то, чем родители также могут поделиться со своими маленькими детьми.

Этот разговор посвящен двум родителям-военным, с которыми я имела честь познакомиться, и их семьям. Шону Майклсу, чья жизнь была слишком короткой: он показал нам, что его любовь к сыну и его желание быть эффективным родителем могут оказаться сильнее тех ужасных событий, которые он пережил на войне; и Эми Маджерле: она ветеран, супруга военнослужащего и мама двоих детей, а еще она управляет всеми нашими проектами ADAPT с эффективностью, спокойствием, грацией и добротой.

Благодарности

Многое в жизни происходит случайно. Моя дочь Мейталь познакомилась со своей лучшей подругой по колледжу Дейзи при заселении. Тройной бонус: родители Дейзи стали нашими друзьями, а ее мама, Мэнди Кац, моим анонимным литобработчиком. Мэнди, эта книга намного лучше благодаря твоему тщательному уходу за моими словами, мастерству, культурным знаниям и щедрости духа. Своего агента, Карлу Глассер, я тоже нашла совершенно случайно. Не имея ни малейшего понятия о том, как найти агента, я просто шла по алфавитному списку, и агентство Карлы было почти наверху. Она отправила мне восторженное письмо: «Да, я бы с удовольствием поработала с вами!» и с тех пор была моим адвокатом, наперсницей и мудрым наставником. Карла сказала мне,