Читать книгу - "Самое ценное. Чему на самом деле важно научить ребенка, чтобы он вырос успешным и счастливым - Мэдлин Левин"

в следующей поездке, я совершенно уверена, кого будут обвинять. Если я работаю с родителями, будут звучать обвинения в адрес учителей и школьной администрации из-за чрезмерных домашних заданий и слишком высокого давления. Если меня пригласили учителя и администрация школы, они обвинят родителей – в том, что те слишком активно суют везде свой нос, слишком озабочены успеваемостью и подстегивают конкурентную борьбу среди детей. Если я беседую с родителями и школами одновременно, они вместе нападают на принципы отбора абитуриентов в колледжах и университетах, полагая, что если бы вузы заняли более разумную позицию, то школы и родители неизбежно последовали бы за ними. А дети? Что ж, дети обычно никого не винят. Они слишком заняты выживанием, чтобы думать о том, кто виноват. Они просто хотят, чтобы я помогла им найти способ справиться со всем этим.

Как правило, психологически легче определить посторонних виновников, чем осознать собственный вклад в возникновение проблемы. «Политика домашних заданий в нашей школе – просто безумие» – так думать проще, чем разбираться, почему вы терпите и, возможно, даже поощряете «безумную» систему. И все же «безумие» – самое распространенное слово, когда родители говорят о домашнем задании, о необходимости пройти несколько курсов подготовки к выпускным экзаменам или обо всей системе поступления в колледж. Когда у нас в местном супермаркете опрыскивали каким-то химикатом яблоки, откуда ни возьмись появились мамы средних лет, устроили пикеты и все такое в знак протеста из-за возможного риска для здоровья их детей. Однако мне не встречались подобные демонстрации против образовательной системы, хотя исследований, подтверждающих ее токсичность, гораздо больше. Такая система укоренилась у нас не потому, что мы плохие люди или не заботимся о благополучии детей, а потому, что нас убедили, что любой другой подход подвергнет их еще большему риску. Мы оцениваем эту проблему как находящуюся «там», то есть вне нашего контроля. Это не так.

Проекция – это бессознательный защитный механизм. Когда мы проецируем, мы отклоняем неприятные мысли, чувства или импульсы, говоря: «У меня не может быть этой мысли, чувства или импульса; следовательно, это ты виноват». Изменяющий жене муж начинает подозревать, что у жены тоже роман. Депрессивная мама-шопоголичка приводит дочь в мой кабинет и заявляет, что та «слишком меркантильная». Муж – неуверенный водитель обвиняет жену, когда сворачивает не туда, потому что у мужчин нет проблем с ориентацией в пространстве. Все это примеры проекции. Проекция бывает как разрушительная, так и самая элементарная, но в любом случае она снижает нашу тревогу и помогает сохранить свой имидж. Помните, что проекция – это неосознанный способ справиться со стрессом и тревогой, поэтому мы должны быть осторожны сами с собой, когда начинаем искать пути защиты от неприятных ощущений.

Итак, как именно проекции родителей способствуют высокому уровню стресса у детей? Вот лишь несколько из сотен примеров, собранных мной за годы практики. «Мама думает, что я сойду с ума, если не попаду в Мичиганский университет. А мне на самом деле все равно. К тому же я бы предпочел поступить в Висконсин. Что с ней такое?» «Папа говорит, что я останусь за бортом, если не подтяну математику. Но математика – не мое. Почему бы ему не обратить внимание на предметы, в которых я хорошо разбираюсь, – например, на английский или журналистику?» «Родители говорят, что я боюсь добиться успеха, потому что предпочитаю ходить на обычные уроки истории вместо того, чтобы пройти углубленный курс для подготовки к выпускному экзамену. Они никогда не интересовались всей этой суетой с учебой, но теперь, когда я перешел в старшие классы, они совсем с ума сошли. Как мне убедить их, что я не превратился в бездельника, что я просто даю себе небольшую передышку?»

Первое, на что следует обратить внимание в этих примерах, – несоответствие между тем, что чувствует ребенок на самом деле, и тем, что он переживает по мнению родителей. Давайте подробнее рассмотрим первый пример.

Почему мама думает, что ее ребенок «сойдет с ума»? Он не демонстрирует никаких признаков сумасшествия, поэтому его смущает оценка мамы. Если ваш ребенок не испытывает энтузиазма из-за чего-то, к чему испытываете сильное влечение вы сами, подумайте, в чем корни вашей настойчивости. В этом случае мама, конформист по натуре, и ее брат и сестра были родом из Мичигана, и она просто не способна представить, что ее сын может прекрасно чувствовать себя где-либо еще, кроме Мичигана. Ее сын, мальчик себе на уме, не ощущает особого давления со стороны семьи, желающей, чтобы он продолжил семейную традицию, но весьма расстроен и из-за волнения матери, и из-за того, что она совершенно не понимает, какой колледж предпочел бы он (с его точки зрения, это означает, что мама не знает, «кто он»). Если бы мама могла понять, что дело в ее проекции, она могла бы стать менее настойчивой и более адекватно воспринимать сына.

Проекция всегда подразумевает некоторые искажения. Старайтесь как можно меньше строить предположений о том, что движет поведением вашего ребенка. Не думайте, что ваши проблемы те же, что у него. «Когда я учился в старшей школе, я считал, что быть капитаном команды – самая важная вещь на свете. Наверняка мой сын был раздавлен, когда капитаном выбрали кого-то другого». Возможно, так и было, но с той же вероятностью он мог вздохнуть с облегчением. Если вы будете зациклены на собственной проблеме, то не сможете по-настоящему заглянуть в душу своего ребенка.

Лучший способ избежать проекций и искажений – размышлять о нашей собственной психологии и мотивации не меньше, чем о психологии детей. Когда границы между родителями и их детьми стираются («Мы прошли в финал по лякроссу!»; «Мы уже закончили уроки?»; «Мы пытаемся попасть в Тулейнский университет»), стирается и наша способность отличать потребности ребенка от наших собственных. А они редко бывают одинаковы. Потребности людей среднего возраста значительно отличаются от потребностей детей или подростков. Будьте внимательны к проявлениям чувств и характера ребенка, чтобы не ошибиться в их трактовке. Как правило, дети с готовностью сообщают вам об этом: «Ты не понимаешь», «Мама, ты меня не слышишь!», «О чем ты вообще говоришь?» Когда вас предупреждают о том, что ваше представление о действительности не совпадает с представлением вашего ребенка, у вас появляется шанс для глубокого анализа.

Одна из моих пациенток в юности подверглась сексуальному насилию. Она была уверена, что ее шестнадцатилетняя дочь боится оставаться ночью дома одна. Если маме нужно было куда-то уйти на весь вечер, она звонила домой каждый час, чтобы «убедиться, что все в порядке». Однажды ее дочь (которая не знала маминой истории) взорвалась у