Читать книгу - "Самое ценное. Чему на самом деле важно научить ребенка, чтобы он вырос успешным и счастливым - Мэдлин Левин"

диаметрально противоположные взгляды на то, как способствовать успеху наших детей. С одной стороны, жесткие матери настаивают на строгости. Они с самого раннего возраста давят на своих детей, требуя максимальных результатов и не обращая внимания на их социальные и психологические потребности. Несмотря на это, их дети вырастают хорошо адаптированными, демонстрируют высокие показатели, выступают в Карнеги-холле[13], и по сравнению с ними обычные дети выглядят бездельниками. Это порождает в родителях страх, что их дети будут работать дворниками, в то время как другие получат лучшие и наиболее высокооплачиваемые должности. С другой стороны, существует разряд добросердечных ученых и специалистов по развитию детей, которые слишком сосредоточены на психологическом комфорте. Они настолько обеспокоены эмоциональным развитием детей, что готовы потакать их капризам, лишая какой бы то ни было финансовой стабильности в будущем. Такие дети могут стать хорошо приспособленными, самостоятельными и добрыми, но после колледжа они будут жить в подвале или спать на диване в гостиной родителей. Это подпитывает недоверие общественности к ученым, живущим в башнях из слоновой кости и отстраненным от реальной борьбы за воспитание детей.

Такого рода разделение не только несправедливо, но и неточно. За этими двумя точками зрения есть определенные различия в методах воспитания, но сходства гораздо больше. Все родители хотят, чтобы их дети были счастливы, любили и были любимы, компетентны в одних вещах и являлись специалистами в других, нашли радость и смысл в жизни, стали хорошими людьми и приносили пользу обществу. Нет никаких разногласий по поводу того, что все студенты должны усваивать знания, а усилия и практика являются ключом к обучению. Или что дети, особенно маленькие, очень нуждаются во внимании и наставлениях родителей. Судя по всему, настоящие разногласия возникают вокруг того, чьи потребности находятся в центре внимания, и тут у обеих сторон есть чему поучиться. Если пустить развитие ребенка на самотек преждевременно, это породит множество проблем, – равно как и подавление в ребенке стремления к самостоятельности. Ни один родитель не хочет воспитывать ребенка с эмоциональными нарушениями. И конечно же, самое главное: каждый ребенок – неповторимая индивидуальность. Самый быстрый способ разрушить любую теорию воспитания детей – обзавестись ребенком.

Важно ли держать планку для ребенка высоко? Несомненно. Мы знаем, что родители, возлагающие на своих детей большие надежды, соответствующие их способностям, добиваются того, что дети, как правило, учатся лучше тех, чьи родители не имеют особых требований. Дети с разной степенью успеха стараются соответствовать планке, заданной нами. Но мы должны следить, чтобы эта планка была правильной. Приоритет следует отдавать стараниям, а не результатам. У детей разные способности, и они меняются с течением времени и в зависимости от предмета. Если вы держите высокую планку в смысле старания, то правильный выбор учебного заведения не станет проблемой. Для одного это может быть Принстон, для другого – местный колледж. В обоих вариантах есть шанс на успех, но ни один из них не гарантирует его.

В системе, где хорошо адаптированный ребенок вроде Дэниела превращается в аутсайдера и нарушается равновесие в его нормальной во всех отношениях семье, есть нечто безумное. Как писал Гаррисон Кейлор, все дети в Лейк Вобегон[14] выше среднего. Но это вчерашние новости. Сегодня многие полагают, что если бы нашим детям давали хотя бы полшанса, то все они были бы выдающимися. Это верно по сути; однако в узком и поверхностном смысле, как понимают и измеряют успех большинство школ и стандартизированные тесты, это не так. Наши лучшие ученики слишком часто вынуждены идти на компромисс с собой в учебе, в физическом и психологическом плане, а еще гораздо большее число учащихся недооценены, потому что не учитываются их способности, навыки и интересы, и поэтому для развития их сильных сторон прилагается мало усилий. Родители, не принимая реальность, переоценивают способности своих детей и настаивают на том, что рядовые ученики – это дети с задержкой в развитии, хорошие ученики – на самом деле отличные, а отличники – гении. Цена этого неуемного стремления достигать нереально высоких результатов – целое поколение детей, больше всего напоминающих людей с психической травмой. Они чрезмерно озабочены уже прошедшими событиями, бесконечно зациклены на том, что, возможно, дали неправильный ответ или упустили какую-то возможность. Они испытывают тревогу, впадают в депрессию и часто занимаются самолечением при помощи наркотиков или алкоголя. Им трудно заснуть, и они бродят в затуманенном усталостью сознании. Некоторые дети просто бросают карты на стол и отказываются в этом участвовать.

Одна моя одаренная пациентка после того, как ей пришел отказ из колледжа с очень высоким конкурсом, несколько дней лежит пластом. Она не встает с постели, и, когда я навещаю ее, единственное, что она в силах выдавить сквозь слезы: «Все было напрасно. Я неудачница». А другой мой пациент, выросший на улице типичный троечник с потрясающими навыками межличностного общения и практическим стилем обучения, отказывается подавать документы в колледж из страха, что будет отвергнут, так как он чувствовал себя таким «каждый день, когда ходил в школу». Он самоустраняется всякий раз, когда кому-то из друзей приходит письмо с приглашением или отказом, называя весь процесс дурацким. Надеюсь, вооружившись известной степенью уверенности в себе, он пересмотрит свое отношение к поступлению и в следующем году подаст документы в заведение, где знают, как обучать тех, кто лучше учится на практике, и оценят его талант к общению и практические навыки. Подобным детям год передышки и заодно возможность почувствовать себя компетентным на какой-нибудь работе часто помогают стать увереннее в себе.

Как только мерилом достижений становятся тесты, на каждого ребенка выше среднего найдется ребенок ниже среднего. Чтобы существовала верхняя половина класса, должна быть и нижняя; однако обычно моя аудитория не слишком любит об этом задумываться. Это становится проблемой, когда мы забываем, что у наших детей способности разные и что стандартизированное тестирование учитывает только узкий их диапазон. Наша задача заключается в том, чтобы помочь детям найти и развить в себе этот потенциал, будь то математика, рисование, музыка, игры на свежем воздухе, отношения со сверстниками или любая другая из сотен возможностей глубокого обучения и конструктивного участия, существующих в мире.

У каждого ребенка есть как минимум одна «суперспособность», а обычно их несколько. Это навыки, таланты и интересы, которые естественным образом появляются у детей и доставляют им удовольствие. Мы можем радоваться ребенку, обладающему сверхспособностями к математике, и беспокоиться о ребенке, сверхспособность которого – постоянно висеть на телефоне, обсуждая социальные проблемы в школе. Однако обе эти способности могут оказаться полезными в жизни, принеся смысл и удовлетворение, – будь вы инженер, математик,