Читать книгу - "Последний ребенок в лесу - Ричард Лоув"

Джулия Флэтчер, дочь Джанет Фаут, переехала из Западной Вирджинии в Вашингтон, чтобы учиться в университете Джорджа Вашингтона. Она подрабатывает развозчиком освежающих напитков в центре Кеннеди, иногда привозит их и на террасу на крыше, откуда открывается вид на реку Потомак. Он действует на нее успокаивающе. Как-то рано утром она обратила внимание на мужчину с двумя детьми. Девочка и мальчик внимательно следили за отцом, наблюдавшим за кружившей в небе хищной птицей.

— Это не гриф-индейка, — сказал мужчина. — Но ты почти угадал. Ну, кто это еще может быть?

Дети снова посмотрели наверх.

— Ястреб, — проговорил мальчик.

— Теплее, — ответил отец. — Но какой ястреб?

— Белоголовый ястреб? — спросила дочка.

— Нет. А какие ястребы летают около воды?

Как рассказывает Джулия, она сама еле удержалась от ответа, но в этот момент мальчик произнес:

— Те, что едят рыбу?

— Точно. Это скопа, — сказал отец. — Что ж, узнаешь его в следующий раз?

Джулия к этому времени уже спешила дальше, но разговор этот не шел у нее из головы. Ее мать уделяла много времени их совместным наблюдениям за природой, и она почувствовала себя такой же, как эти дети с их вопросами. «Мне было по сердцу, что даже в таком городе, как Вашингтон, нашлись дети, которые росли так же, как я, — сказала она. — До этого момента все, кого я ни встречала, производили на меня совсем иное впечатление. Из моих знакомых в университете никто не смог бы узнать скопу. У природы в городе крепкая хватка — в каком-то смысле здесь она мне особенно дорога».

Сейчас увеличивается число экологов, не соглашающихся с тем, что природе в городах нет места. Некоторые предлагают представить город в виде зоополиса. Вот вам и слово, которое еще и рифмуется с «метрополисом», то самое слово, которое использует Дженифер Уолч, профессор Южнокалифорнийского университета и руководитель проекта экологических городов, когда представляет себе городские районы, превращенные в естественную среду обитания благодаря ландшафтному планированию, архитектурному дизайну и системе общественного образования.

Большинству это может показаться преувеличением. Однако прислушайтесь к нашему языку. Мы говорим «пустырь» о городских окраинах, которые отнюдь не пусты, а просто кишат (правда, не человеческой) жизнью. Мы говорим об «улучшении» почвы, которую удобряем различными добавками. Урбанистические теории в большинстве своем игнорируют все виды жизни, за исключением человеческой. Так же поступает и большинство архитектурных школ, чьи выпускники сглаживают все «выпуклости» ландшафта. И все же, говорит Уолч, зоополисное движение (хотя и не всегда задокументированное) возникает во многих городах США, зачастую из чисто практических соображений. Ведь традиционный подход к ландшафту ведет к биологически стерильной, зависимой от воды окружающей среде. В городах засушливых регионов это создает необходимость разведения характерных для данной местности видов растений, которые не нуждаются в особом уходе и вносят свой вклад в создание естественной среды.

Главной движущей силой этого процесса является потребность в биофилии — жизненно важного ощущения глубинной связи с природой. Дэниэл Боткин, президент Центра по изучению окружающей среды в Санта-Барбаре, утверждает: «Если не признать того, что город является частью окружающей среды и непосредственно в ней находится, природа в своем естественном состоянии… которое большинство из нас считают естественным, не сможет выжить». Джон Бердслей из Гарвардской школы дизайна возлагает надежды на урбанистический и пригородный ландшафты нового типа — именно там будут расти наши дети и дети наших детей:

«Необходимо создавать здоровую экосистему в городах и пригородах; ми должны стоять за культуру (как бы сильно ни было противодействие), которая сфокусирована на реальном мире, его насущных проблемах и реальных возможностях. Идет ли речь об аллее для прогулок или тематическом парке — не столь важно. Можем ли мы представить себе эту аллею частью функционального ландшафта, энергосберегающего, решающего водоочистные проблемы, повторно использующего собственные материалы? Можем ли мы представить себе тематический парк, который одновременно дарит радость, многому учит и выполняет свою экологическую функцию? Я не вижу причин, этому препятствующих. Мы создали „природу“, которая продается и покупается, — мы, несомненно, должны суметь изменить ситуацию».

По современной теории экологии, сохранение в городских условиях островков дикой природы, парков и заповедников — мера недостаточная. Вместо этого для экологически здоровой городской среды необходимы естественные природные коридоры для движения и генетического многообразия. Можно представить себе целые урбанистические регионы, развивающиеся в соответствии с этой теорией, регионы с естественными коридорами дикой природы, проходящими в глубь городской территории, в самую душу города, создающие абсолютно иную окружающую среду, в которой будут вырастать дети и стареть взрослые, среду, в которой на смену природному дефициту придет природное изобилие.