Читать книгу - "Психология образования человека. Cтановление субъектности в образовательных процессах. Учебное пособие - Виктор Слободчиков"

Цельность, «природность» жизни в усадьбе делает возможным естественное, органичное включение детей в эту жизнь. Ребенок как бы влит, растворен в жизни взрослых, открытой ему полностью: он видит старших за всеми их делами и имеет возможность вторить каждому делу, частично участвуя, а то и просто пребывая вместе со взрослыми у плиты, на грядке, за книгой. С другой стороны, малыш имеет свое строго обозначенное место в иерархии семьи – место за столом, в общей беседе, в общем труде.

Эта неслиянность-нераздельность общего детско-взрослого существования и составляет суть родительского отношения к дошкольникам. В символе «усадьба» может проглядывать даже ее наиболее вырожденная современная форма – типовая квартира в городском доме – ровно в той мере, в которой жизнь семьи и в обезличенных условиях обладает культурно-хозяйственной самодостаточностью и открывает вступившему в такую жизнь ребенку всю полноту человеческих отношений. Но современный дом и современная семья воплощают мир лишь частично, оставляют нереализованными многие возможности детей. Поэтому для современных дошкольников необходимо восполнение такой частичности взрослой жизни, что может быть осуществлено в детском саду. Важно, чтобы воспитатель детского сада умел прожить вместе с ребенком каждое событие жизни, приобретающее достоинство сообщности ребенка и взрослого – способность вступать с ребенком в со-бытие и составляет суть родительского отношения к людям. Детские сады должны быть открыты для внешнего мира и других людей: приглашать дедушек и бабушек прийти и поиграть с детьми, когда это возможно и хочется; братьев и сестер, учащихся в школе, приходить в детский сад после уроков и играть в свое удовольствие, а заодно и показать малышам буквы, цифры, игры в школу. Такой детский сад способен хоть отчасти возместить детям утрату большой семьи.

Родители – подростки. Если дом, втягивающий в себя мир, – оптимальная точка встречи Родителей с дошкольниками, то для новой общности подростков с родителями нужен совместный выход за пределы дома, не домашняя, но столь же полная и цельная жизнь. Прообразом целостной недомашней жизни является семейный лагерь. Непривычные формы привычных бытовых отношений помогают подростку впервые посмотреть со стороны на ту домашнюю жизнь, в которой он растворен. Этот новый – оценивающий, примеривающий – взгляд на самые привычные отношения самых близких людей необходим подростку для решения его главной задачи развития: поиска себя, нового, доверительно-личного знакомства с самим собой.

Именно таковы все отношения семейного лагеря. Подростки открывают вдруг для себя простые и одновременно романтически-привлекательные условия самостоятельности. В лагере становятся новыми и желанными все те сферы бытовых отношений, из которых дома подростки пытаются ускользнуть. Поставить и благоустроить палатку – вот истинно мужской поступок, отнюдь не вызывающий в памяти опостылевшую домашнюю уборку. Добыча воды и хвороста – гораздо более подходящая почва для мужского самоутверждения, чем надоевшее «сходи в магазин». Но главное – перед отроками, как на сцене, в своей простоте и естественности разыгрываются отношения взрослых. Отца как идеального мужчину – защитника, добытчика, надежду и опору – сын, может быть, впервые разглядит не в примелькавшейся череде домашних событий, а в походной роли с самым увесистым рюкзаком, первым находящим выход из трудной ситуации. Так – вне дома, но рядом с Родителями – мальчики и девочки примеривают те жизненные роли, которые позже сольются с их собственными позициями.

Родители – молодые люди. Дошкольники полюбили маму и папу, подростки разглядели и (в идеале) научились уважать в своих родителях черты «настоящих взрослых» женщины и мужчины. Но, изрядно пожив вместе с Родителями и дома, и вне дома, юноши и девушки еще ни разу, по сути, не встречались со своими Родителями как с равными, не смотрели на них просто как на людей. В юности такая новая встреча с Родителями впервые возможна. Но возможна она в том случае, если Родители видят в своих взрослеющих детях не только предмет возрастающей заботы и ответственности, а людей, способных (разумеется, потенциально) эту ответственность разделить. Персональная ответственность и молодых, и старших за строительство общей жизни, совместное решение всех проблем семьи – вот условие подлинно человечного общения молодых людей с собственными Родителями. В таком общении не только сохраняется детская любовь, но зарождается взрослая дружба – новое качество семейных отношений.

С такой перестройкой отношений связан и пристальный интерес юности к собственным корням, родовым истокам, новое понимание семьи как собственной истории, углубление чувства взрослости как ответственности за будущее рода. Выбор своего рода, своего дома, своих родителей уже не по случайности рождения, а по собственному свободному волеизъявлению – таков желаемый итог встречи юности с Родителями.

Родители – собственные взрослые дети. Родители с собственными взрослыми детьми встречаются в нормальной жизни дома, в общем доме, где для старых, как и для малых, воплощена полнота жизни. Трагична одинокость стариков, изолированность их жизни, постепенно теряющей смысл вне жизни рожденных ими поколений. Избежать ее можно лишь делая полноценной общую жизнь.

Мудрецы – дошкольники. Мудрецы встречаются с дошкольниками в «усадьбе» – в доме, заключившем в себе полноту человеческих отношений, обязательно живет многопоколенная семья, уклад которой почтительно указывает традиционное место старейшины – во главе стола, разговора, замысла. Его слово – первое, его решение – последнее. И благо тому дому, во главе которого стоит не просто старейший, но и мудрейший.

Мудрец умеет принимать человека таким, какой он есть, не закрывая глаза на слабые стороны его характера, но зная (в отличие от зрелости, которой «все по плечу»), что все поправимо, но не все в силах человечьих… Такое принятие ребенка другим человеком – условие будущего самоуважения. А человек, не принимающий, не уважающий себя, не способен ни справляться с собственным несовершенством, ни человечно относиться к другим людям. Ведь даже в самом предельном требовании человечности сказано: «Люби ближнего как самого себя». Вот почему так необходима возможно более ранняя встреча каждого ребенка с Мудрецом.

Мудрец – подростки. Подросткам Мудрецы нужны для того, чтобы беседовать о себе, им нужен – абсолютный слушатель. Кто способен стать для подростка таким собеседником? Сверстник? Но он тоже подросток, т. е. занят только собой. Недаром разговоры подростков напоминают непересекающиеся монологи: увлеченные самим процессом общения, собеседники друг друга не слышат и не слушают. Родители, как правило, начинают с подростком спорить, или собеседовать (как с юношей, равным), или поучают его, как дошкольника. Чтобы быть услышанным, понятым, подростку нужен чистый «пониматель», способный услышать голос отрока, не отвергая, не искажая и ничего не добавляя от себя, кроме безусловного принятия и доверия. Просто вернуть подростку его собственный голос очищенным от шумов. Такой, обладающий абсолютным слухом, собеседник и есть Мудрец. Мудрец твердо уверен: каждый человек лучше кого бы то ни было способен разобраться в собственных проблемах и справиться с ними. Но каждый человек, а подросток более других, нуждается в «фасилитаторе»: в слушателе, который лишь очищает, заостряет, гармонизирует главные темы самоанализа своего собеседника.