Читать книгу - "Спасите игру! Ведь жизнь – это не просто функция - Кристоф Кварх"

Появление линейных инноваций можно стимулировать при помощи соревнования. Но истинно творческих, прорывных инноваций вы так не добьётесь. Подобно снежинкам, огням фейерверка или песчаным барханам в пустыне, они возникают лишь при совершенно определённых условиях, а именно, только тогда, поступление энергии не слишком велико, но и не слишком мало, так что подходящие элементы могут не торопясь друг друга найти.

То же самое происходит в мозгу человека: знания, умения, навыки, опыт, укоренённые в различных нейронных сетях, только тогда могут соединиться по-новому, когда энергия, то есть состояние возбуждения головного мозга, не слишком велика и не слишком мала. По этой причине нельзя прийти к новой, креативной идее просто хорошенько постаравшись, или ощущая внешнее давление, или в состоянии аффекта. И уж конечно, ничего не придёт в голову тому, кто ничего не хочет и ничего не делает, то есть тому, у кого нет ни причины, ни мотива, ни повода изобрести что-то новое.

В какой момент приходят к великим изобретателям и первопроходцам их прорывные идеи? Какие были нужны условия для изобретения двигателя внутреннего сгорания, открытия принципа реактивного движения, структуры двойной спирали ДНК или изобретения телеграфа и компьютера? Эти идеи пришли не за письменным столом, и не во время работы в мастерской, и не потому, что истекал срок выполнения работы. Нет, все эти творческие озарения случились в тот момент, когда учёные оказались в состоянии беззаботно отпустить свои мысли, чтобы они играли свободно, и подождать, что из этого — как бы само собой — получится. К кому-то озарение пришло в душе, к кому-то — во время прогулки или перед сном, в постели. В это время мысли их были заняты бесцельной и непреднамеренной игрой. И вот тут-то появляется решающая идея — будто с неба падает. Нельзя прийти к такой простой формуле, как E=mc², путём напряжённых и беспокойных поисков.

Напрашивается искушение рассмотреть процессы возбуждения, происходящие в мозгу творчески мыслящего человека, при помощи современных средств наблюдения, таких как функциональная компьютерная томография, сделать их видимыми, разобраться, как возникает эта игровая креативность и как она работает.

Но не тут-то было! И в этом случае наблюдаемые в мозгу процессы возбуждения, происходящие в нейротрансмиттерах, и производные от них процессы передачи сигналов посредством рецепторов — это просто явления, сопутствующие творческой деятельности. Здесь мы опять видим, что мозговые явления, поддающиеся наблюдению и измерению, являются не причиной креативности, а нейронным «фейерверком», происходящим вследствие неё.

Чтобы не застрять на этом, нам нужно просто спросить себя, нет ли таких прорывных инноваций, которые были бы «придуманы» не людьми, а другими живыми существами. Может, даже такими, у которых мозга вообще нет. Конечно, такие инновации найдутся, причём целая куча. К ним относятся не только пять симметричных отростков, но и фотосинтез, и многоклеточные, и, конечно, первые нервные клетки, из которых развивается впоследствии нервная система животных и их мозг, в конечном итоге, и наш собственный. И всё это — настоящие прорывные инновации, которые — как и наши изобретения вроде двигателя внутреннего сгорания, ракетного двигателя или телеграфа — легли позднее в основу тех многочисленных форм, что от них произошли. Никак нельзя сказать, что к творчеству способен только человеческий мозг. Скорее, способность к творчеству — это такой потенциал, которым располагают все живые существа. Только она не всегда и не везде раскрывается. Почему? А потому, что эта присущая всем живым существам креативность проявляется, как и наша, человеческая, только при особо благоприятных условиях. А именно, там и тогда, где и когда для неё есть игровое пространство.

Невозможно креативно творить в условиях борьбы за существование и воспроизведение. Когда конкуренция загоняет живые организмы в узкие экологические ниши и вызывает предельно узкую «специализацию», что приводит к одностороннему развитию и потере гибкости, — ничего не получается. И уж подавно ничего не выйдет, если сформировавшиеся однажды конфигурации связей и отношений становятся настолько стабильными, что возникновению конфигурации обмена и новым связям уже не остаётся места.

Иными словами, к новым игровым креативным решениям могут прийти только те существа, которые, вместо того пути борцов-одиночек, остаются вместе с другими; вместо того чтобы становиться узкими специалистами, сохраняют широкий спектр интересов; остаются молодыми и на многое способными.

Только они способны вступать между собой и с другими в новые отношения и извлекать из них такие возможности, которых никто из партнёров по отдельности развить не в состоянии. И достигают они этого именно методом игрового перебора различных вариантов, появляющихся в процессе взаимодействия.

Именно так эукариоты, далёкие предки наших клеток, образовали симбиоз с сине-зелёными водорослями, от которых и произошли их органы, ответственные за доставку энергии: митохондрии и хлоропласты. Так первые одноклеточные вступили в кооперацию друг с другом, что привело к появлению многоклеточных организмов. Примерно то же самое должно было происходить с предками современных позвоночных, когда новый способ взаимодействия клеток на концах их отростков привёл к появлению пятипалых конечностей.