Читать книгу - "Страсти в нашем разуме. Стратегическая роль эмоций - Роберт Фрэнк"

Параллели между рынком съемного жилья и рынком личных отношений ясны. В модели обмена каждый участник рынка отношений ищет наилучшего партнера, которого позволяет получить его капитал. Информация о потенциальных партнерах, как всем прекрасно известно, неполна — еще более неполна, чем на рынке жилья. Даже если человек точно знает, что он ищет, многие важные черты все равно выявить непросто.

Вывод, который можно отсюда сделать, состоит в том, что исчерпывающий поиск, даже если он физически возможен, был бы экономически расточительным. Как и на рынке съемного жилья, те, кто ведет поиск на рынке отношений, используют ограниченную выборку, чтобы составить представление о распределении имеющихся потенциальных партнеров. Сигналы, о которых мы говорили ранее, могут играть важную роль. На основе своих оценок соответствующих распределений соискатели выбирают пороговый уровень качества. Наконец, заключается союз двух соискателей, которые соответствуют пороговым значениям или превосходят их. Как и в случае съемного жилья, каждая сторона в целом будет ощущать, что где-нибудь есть партнер получше. Но опять-таки дальнейшие поиски не окупаются.

На этом этапе у каждой из сторон будет сильная мотивация вступить в отношения на длительный период. Потому что в данном случае, даже еще больше, чем на рынке съемного жилья, каждый в высшей степени заинтересован делать инвестиции, успех которых зависит от сохранения отношений. Воспитание детей — наиболее очевидная инвестиция, но есть и множество других. Допустим, они могут захотеть накапливать совместную собственность, большую часть которой будет трудно или невозможно разделить, если они расстанутся. Довольно легко заменить недостающую часть коллекции музыкальных записей, но что может занять место картины, к которой каждый очень привязался?

Подобно тому как в большинстве обществ есть договоры об аренде, большинство обществ практикует и формальные брачные контракты. Условия этих контрактов очень сильно варьируются. Некоторые, например ирландские, делают развод практически невозможным. Другие обычно гораздо либеральнее, но почти все налагают нетривиальные пени. С учетом понятных причин, по которым супруги хотят ограничить свои возможные шаги в будущем, легко увидеть, почему в столь многих обществах существует этот институт.

Но даже в этом случае две важные силы ограничивают действенность формального брачного контракта. Первая — естественное желание людей расторгать браки, которые уже невозможно исправить. Наша взаимная заинтересованность в долгосрочных инвестициях требует, чтобы были запрещены не все формы расторжения брака, а только те, которые предполагают оппортунистическую смену партнеров. Проблема в том, что любой контракт, достаточно свободный, чтобы давать возможность расторжения безнадежного брака, не может одновременно быть достаточно жестким, чтобы предотвращать оппортунистическую смену партнера. Варьируя степень строгости контракта, мы достигаем одной цели за счет другой.

Второе ограничение касается обеспечения выполнения контракта. Меры, доступные государству для воздействия на поведение партнеров, которые не хотят оставаться в браке, ограничены. Оно может их оштрафовать, может заставить пройти сложные бюрократические процедуры, может даже сделать развод незаконным. Но оно не может принудить их жить под одной крышей и поддерживать друг друга.

По сути с тем же самым ограничением мы сталкиваемся на рынке труда. Корпорациям часто выгодно делать большие вложения в профессиональную подготовку работников при условии, что те будут длительное время работать на одном месте. Тем не менее мы не разрешаем заключать долгосрочные трудовые контракты с обязующей силой. Склад можно арендовать на 99 лет, но работника нельзя арендовать на 99 секунд. Если обстоятельства, которые привели к аренде склада, изменятся, на кону будет только имущество. Мы по-прежнему будем готовы требовать исполнения первоначального контракта, даже если его условия стали слишком обременительными для одной из сторон. Однако мы не готовы настаивать, что некто должен продолжать трудиться на работе, которая стала ему отвратительна из-за изменившихся обстоятельств. Равно как в этом случае нет каких-либо законных практических средств это сделать. В сущности, любой работник имеет достаточно возможностей сделать свое пребывание на работе невыносимым для других, не нарушив при этом никаких правил; и в результате у работодателей нет материальных стимулов принуждать их оставаться на работе против их воли. То же самое, по сути дела, происходит с брачными контрактами.

Итак, трудность, с которой сталкивается модель обмена в случае близких отношений, может быть сформулирована следующим образом: поскольку поиски обходятся дорого, рационально остановиться на одном партнере, прежде чем изучить всех потенциальных кандидатов. Как только партнер выбран, обстоятельства дела, однако, могут измениться (может попасться более привлекательный кандидат, партнер может стать инвалидом и т.д.). Из-за возникающей в связи с этим неопределенности неблагоразумно делать совместные инвестиции, которые в противном случае были бы в интересах сторон. Для того чтобы поспособствовать этим инвестициям, каждая из сторон хочет взять на себя обязательство сохранять отношения. Но практические трудности препятствуют им сделать это при помощи юридической системы.