Читать книгу - "Когда поверишь, тогда и увидишь - Уэйн Уолтер Дайер"

Таким образом, вторая стадия предполагает сосуществование со всем тем, что вы переживаете в данный момент, а не долгое страдание перед осознанием того, что благословение свойственно борьбе. Я понял, что миновал первую стадию, 15 декабря 1982 г. в Афинах. Я решил тогда пробежать настоящий оригинальный греческий марафон и после периода подготовки приехал в Грецию. Расстояние в сорок с небольшим километров не пугало меня, поскольку я уже до того участвовал в четырех марафонских забегах. Но я не представлял, с чем мне придется столкнуться, когда примерно полторы тысячи спортсменов выстроились на стартовой линии в Марафоне, крошечной рыбацкой деревушке, расположенной в двадцати шести с небольшим милях от финишной линии на Олимпийском стадионе Афин.

Старт был отложен примерно на час из-за каких-то технических проблем, и когда мы начали гонку, было уже 10:20 утра. Температура была около 30 градусов, и впереди у нас было самое жаркое время дня. Из сорока двух километров первые двадцать дорога постепенно шла в гору. После 24 километров я почувствовал, что у меня серьезные проблемы. Жара и движение в гору делали свое дело. Некоторые сошли с дистанции, рыгая на обочине, а многим потребовалась даже врачебная помощь.

Я почувствовал, что меня тоже тошнит, и впервые за свою карьеру бегуна остановился посреди гонки и лег на землю, отдавшись рвоте. Потом я встал, выпил литр воды, затем вернулся на трассу, пробежал еще несколько километров и снова лег на землю. К отметке 33 километра я достиг такой степени изнеможения, какой раньше никогда не испытывал. Я дрожал и рыгал желчью, но не мог представить себе, что, проделав такой путь в Грецию, чтобы добиться того, о чем мечтал много лет, не смогу дойти до финиша.

Я просто не допускал такой мысли. Я представлял себе, каково будет, когда я возвращусь в Соединенные Штаты и затем, оглянувшись назад на этот момент своей жизни, увижу, какую пользу он содержал для меня. Я не мог допустить такую картину, что я лежу на дороге в восьми километрах от Афин, как меня окружают желающие помочь мне люди, как они советуют мне сесть в карету «скорой помощи», которая доставит меня на Олимпийский стадион. Поэтому я остался в этом мгновении и спросил себя, какую благоприятную возможность или благословение оно содержит. Я отбросил свое страдание в сторону и искренне спросил себя, хочу ли я вернуться домой, не завершив того, за что я взялся. Мог ли я как-то проникнуть вглубь самого себя и найти там волю (через мысль) пробежать эти километры?

Что-то снизошло на меня в этот момент, что я могу описать лишь как чудо. Я почувствовал, что лежал там на жаре со рвотой именно затем, чтобы увидеть, есть ли у меня внутреннее мужество сделать то, что казалось невозможным в тот момент. Еще восемь километров в то время для меня были всё равно что восемьсот. Однако я мысленно видел, что могу воспользоваться этой ситуацией как благословением и действительно вырасти как человеческое существо, переступив через свое физическое состояние. Мое физическое нутро буквально излечилось. Я обрел силы в одно мгновение, то самое мгновение, когда я дал себе позволение воспользоваться возможностью проверить, сколько я могу вытянуть из себя. Я поднялся, предложил сотрудникам «скорой помощи» помочь кому-нибудь другому и побежал к финишной линии, отделенной от меня восемью километрами.

Миновав городскую черту, я понял, что проблемы еще не кончились. Улицы не были перекрыты, и потому нам) приходилось бежать по выделенной полосе рядом с проезжавшими автомобилями. Такого смрада от выхлопных газов я не переживал никогда ранее. Машины перестраивались прямо перед бегунами, игнорируя уговоры полиции, пытавшейся регулировать движение. Однако с каждым новым препятствием моя решимость лишь укреплялась, и мои ноги перестали дрожать и спотыкаться. Я становился не слабее, а сильнее.

Я добежал до финиша. Я финишировал, несмотря на тридцать минут, проведенных лежа на земле. Я финишировал в первой трети участников, и это был мой самый лучший финал за все время, хотя и самый худший по времени личный результат. Время не имело значения. Как и поздравления и медали, которые мы получили. Я узнал нечто очень ценное о себе самом, и мне не пришлось ждать несколько лет, чтобы узнать, что в страдании было благословение.

Вот короткое стихотворение из сборника «Раздумья души» Реймонда Энджи, красиво суммирующее мои мысли:

Из грязи расцветает прекрасный лотос,

Из испытаний пробивается нечто более высокое.

Когда мы способны ухватить это нечто более высокое в нужный момент, мы продвигаемся к третьей и последней стадии просветления, где покоится чистая синхронность и где мы начинаем играть намного большую роль в сотворении нашего мира.

Стадия третья: чистая синхронность. Если первая стадия просветления означает замечать с опозданием, что всякое препятствие есть благоприятная возможность, а вторая — замечать благословение непосредственно во время возникновения препятствия, то вы, вероятно, можете недоуменно спросить: «Что же еще осталось?» Ответ трудно постичь тем, кто не видит ничего вне своей формы. Ведь третья и наивысшая стадия просветления дает нам возможность выбора мысли во всей ее чистоте. Она дает возможность переживать мысль без посредничества так называемых материальных причин. Это синхронность в контексте того понятия, что мы являемся мыслью и что мысли существуют как внутри, так и вне нас.

В этой стадии просветления мы способны видеть возникающие на горизонте препятствия просто как «события», из которых нам нужно делать выбор. На этой стадии нам не нужно создавать или натыкаться на препятствия, чтобы обрести опыт. Негативно звучащее слово «препятствие» замените более нейтральным термином «событие». Я убежден, что сегодня, на данном этапе своего развития, мне не нужно бежать столь мучительный марафон, чтобы пережить свое «я» в мысли, как я делал это в Греции. Я могу быть с этой силой, или квинтэссенцией, или своим «я», если того захочу. Я могу поднять этот аспект самого себя без необходимости преодолевать препятствия или события. И, несомненно, в этой третьей стадии лотос может расцветать в мысли без посредничества грязи.

Та божественная часть нас, которую я именую мыслью и Богом, является силой во Вселенной, на которую мы способны настроиться, если верим в нее и сами готовы к этому. В чистейшей стадии синхронности мы имеем выбор — переживать мысль в форме или в чистой мысли. Мы обретаем интуитивное ощущение, что действовать определенным образом — значит создавать предстоящее событие. Внутренняя интуиция подсказывает нам, что мы направляемся к этой ситуации и чувствуем, что у нас есть выбор, нужно ли нам продолжать идти этим путем. В чистой синхронности мы способны обходить опыт в форме, не имея нужды проигрывать мысль в форме. Это буквально означает заглядывать наперед, вместо того чтобы учиться после события или в текущий момент. Когда мы дозволяем мысли ее синхронизированное течение, ее прохождение как часть совершенства, без сопротивления или отрицания, она течет естественным путем, не нуждаясь во внешних манипуляциях.

Недавно мы с женой задумались над приобретением нового дома, который еще строился. Нам нравилось в нем все, и мы планировали подписать контракт. Потом мы оба интуитивно почувствовали, что нас ждут большие затруднения, если мы поступим таким образом. Мы доверились этим внутренним сигналам и решили, просто на основе интуиции, не вступать в соглашение с застройщиком. В прежние времена нашей совместной жизни мы уже приняли некоторые решения, которые нам дорого обошлись. Тогда мы были по меньшей мере во второй стадии и знали, что это урок для нас. Главным благословением, содержавшимся в этих препятствиях, было то, что мы научились доверяться своим внутренним сигналам и избегать неприятных результатов в будущем.