Читать книгу - "Дневник хеджера. Бартон Биггс о фондовом рынке - Бартон Биггс"

Два CIO крупных государственных пенсионных фондов, бюрократы в хорошем смысле этого слова; обеспокоены перспективами своей занятости, но весьма циничны. Вот слова одного из них: «Я слышал все известные человечеству инвестиционные идеи как минимум десять раз».

Они отчаянно нуждаются в таких активах, которые могли бы приносить 8–9 % в год, чтобы их оставили в покое местные пресса, профсоюзы и политики. Судя по опыту последних 12 лет, подобных результатов трудно ждать от акций или инструментов с фиксированной доходностью, но с прямыми инвестициями их достижение перестает быть невозможным. Попечители фондов, в которых работают мои собеседники, – люди неискушенные, крайне заинтересованные в том, чтобы не попасть в неприятности и избежать негативного паблисити; они не хотят связываться с компаниями прямых инвестиций, которые выставляют напоказ свое богатство. В качестве примера была приведена вечеринка по случаю дня рождения у Шварцмана[155]. Но они все же хотели бы работать со знаменитыми и крупными фондами частных инвестиций (что несколько непоследовательно). По словам моих собеседников, они осторожно относятся к комиссионным: так, при инвестировании 500 миллионов долларов или более они будут настаивать на существенном снижении ставки вознаграждения. Тактика при инвестировании в хедж-фонды будет той же, но крупные фонды, сулящие 8–10 % в год, не выполняют своих обещаний. Оба CIO очень обеспокоены возможным крахом хедж-фондов и фондов прямых инвестиций, а также волатильностью результатов в краткосрочной перспективе, поскольку это может стоить им их должностей. Они нанимают консультантов или используют фонды фондов (в особенности при работе с хедж-фондами, но также и для прямых инвестиций), чтобы застраховаться от этой угрозы. Оба говорят, что планируют повысить долю прямых инвестиций в своих портфелях с 5 до 20 % в следующие несколько лет.

Состоятельный человек, управляющий семейными трастами с активами около шести миллиардов долларов. С клиентами работать непросто, так как все они являются родственниками и настроены весьма критично. Как сказал один из них, подняв тост в честь 65-летия собеседника: «Джек – прекрасный парень: родство с ним обошлось мне в 50 миллионов долларов за последние три года».

В настоящее время прямые инвестиции Джека невелики, но он рассматривает возможность их значительного наращивания, так как ему нравится контроль, который дают подобные инструменты, а также существующие сейчас возможности покупки компаний. Он долго доказывает, что мотивации профессиональных менеджеров в крупных компаниях и акционеров не совпадают. Первые фокусируются не на выплате дивидендов, а на выкупе акций для повышения ROE, что позволит им получать более высокое вознаграждение. Мой собеседник также отмечает: «Собственный контроль позволяет уменьшить воздействие на компанию вялой ситуации в экономике. Посмотрите на то, какую работу проделала Blackstone, управляя отельным бизнесом». Он считает инвестирование в проблемные долги интересным выходом на прямые инвестиции: покупая такие долги, вы зачастую закончите именно прямыми инвестициями. По его мнению, приобретение акций Blackstone, KKR и даже, возможно, Fortress может быть наилучшим способом заработать на частных инвестициях. Данный класс активов невероятно дешев, и к нему относятся не без пренебрежения. Мой собеседник отмечает, что изменение ставки налога на процентный доход обернется негативным фактором, но не исключено, что это уже учтено в цене акций указанных компаний. Их покупка подобна приобретению портфеля фондов, причем в данном случае ваши активы остаются ликвидными. Так или иначе, он не намерен выделять под прямые инвестиции более 30 % средств: в неспокойном мире крайне важна диверсификация. Мой собеседник не хотел бы, чтобы на один класс активов приходилось 50 % его портфеля.

Влиятельный эксперт по стратегическому распределению активов, телевизионная персона, автор книг о распределении активов.

Прямые инвестиции предполагают, что в течение длительного периода вложенные средства нельзя изъять – они неликвидны, что делает данный класс активов не слишком удобным для компаний, управляющих средствами состоятельных клиентов, которых консультирует мой собеседник, однако он не без удивления обнаружил, что их заинтересованность в прямых инвестициях достаточно высока. Люди разочаровались в фондовом рынке из-за его волатильности и заинтригованы крупными компаниями из мира прямых инвестиций, которые устраивают коктейльные вечеринки с участием множества влиятельных персон: подобные рауты позволяют говорить о знакомстве с Генри Крависом или Стивеном Шварцманом. Впрочем, состоятельные клиенты, как правило, не получают доступ к крупным, звездным фондам. Вместо этого банки пытаются стимулировать (крупными комиссионными) брокеров компаний, управляющих средствами состоятельных клиентов, привлекать клиентов в свои фонды. Прямые инвестиции предполагают работу с конкретными фирмами, их специфическими продуктами, людьми и бизнесом, поэтому гипотетически должны слабо коррелировать с рынком акций публичных компаний и общим уровнем готовности инвесторов к риску. По мнению моего собеседника, состоятельным людям (с капиталом в 5–10 миллионов долларов) стоит держать 4–6 % в прямых инвестициях.

Бывший партнер KKR и весьма успешный, высокоуважаемый поклонник прямых инвестиций; сейчас ушел на отдых, но по-прежнему понемногу участвует в делах.

Он продолжает считать прямые инвестиции самым лучшим классом активов благодаря совпадению интересов и способности управляющих видеть долгосрочную перспективу, не беспокоясь о квартальной отчетности, мнениях аналитиков и реакции рынка. Превышение доходности над акциями публичных компаний в 400 базисных пунктов после вычета комиссии – колоссальный результат. По его мнению, крупнейшие компании стали чересчур авторитарными, нарастили мышечную массу в ущерб эффективности, так что вряд ли окажутся в первом квартиле по результатам в будущем. Он отмечает, что фиксированная ставка комиссионных становится настолько важным источником дохода для успешных фирм, что они могут лишиться энергии и мотивации, необходимых для успеха. Если бы вопрос о прямых инвестициях стоял перед ним самим, он бы сконцентрировался на компаниях среднего размера. При нынешней сложной конъюнктуре слишком много денег пытаются найти себе применение, и он думает, что в более мелких компаниях могут скрываться великолепные возможности. Для успеха фирмы важно заключать сделки регулярно. Он согласен со Свенсеном в оценке циклических компаний как проблемных и со скепсисом относится к частным инвестициям на развивающихся рынках.

Очень умный и состоятельный профессионал, который управляет деньгами своей семьи, а также крайне успешным фондом прямых инвестиций.

Занимался прямыми инвестициями 20 лет как через крупные фирмы, так и напрямую, через механизм совместных инвестиций (соинвестиций). Результаты были хорошие, но комиссионные – это проблема. По его словам, запросы об инвестициях он всегда получал как раз тогда, когда меньше всего был к ним готов. Размер, безусловно, является врагом доходности. Раздражает также необходимость выплаты комиссионных по неинвестированным деньгам. Теперь мой собеседник пытается больше работать со средними по выручке компаниями. Их главный плюс – в том, что они часто предоставляют ему права соинвестора. Подобные соинвестиции не предполагают выплаты комиссионных и ими проще управлять. По его убеждению, требуется очень много времени, чтобы выделить действительно устойчивые компании средней капитализации, однако они могут обеспечивать доходность на 500–600 базисных пунктов выше, чем акции.