Читать книгу - "Золотой осел. Апулея. Архетип трансформации - Мария-Луиза фон Франц"

Осирис, страдающий царь и человек-бог, согласно легенде, был хорошим царем, великим музыкантом и художником, жестоко убитым своим врагом Сетом. Сета можно рассматривать как аспект зла, исключенный из сознательного порядка. Сету приписывался красный цвет, и в египетском языке «заниматься красными вещами» означало делать зло. Сет означал эмоциональность, убийство и жестокость. Осириса изображали в черном и зеленом цвете. «Делать зеленые вещи» означало действовать согласно Осирису. В поверхностных книгах о египетской религии Осириса описывают как растительного бога. Это сильное упрощение, хотя он был связан с растительностью, с пшеницей, растущей весной или после разлива Нила. Но в глубоком смысле он был символом зелени в форме воскрешения. Как это прекрасно объяснил Якобсон, он связан с растительностью, потому что представляет пассивную растительную жизнь, тот живой и иррациональный элемент, который не совершает зла и, с другой стороны, безмерно страдает с появления мира. Всякое животное, всякая вошь, всякий муравей пожирает растительность, и она безмолвно вырастает снова. Осирис и есть это жизненное начало, вечнозеленая жизнь в человеческой психике, продолжающая существовать после бесчисленных смертей. Сет был действительно злым, и потому я поместила Сета внизу низшей триады, ведь он нарушал цивилизованное поведение египтян. Сет — это великий противник, темнейшая точка в низшем начале, противостоящая высшей триаде.

Хтоническим, земным или природным посредником между двумя противоположностями, согласно многим текстам, является Тот, бог-бабуин, бог медицинского искусства, духа и мудрости. Он связан не только с солнечным началом, как Ka-mutef, но и с самой материальной природой. Тот — это египетский предвестник и частично модель для алхимического духа Меркурия. Он воплощает природную мудрость бессознательного. С это точки зрения он принадлежит к низшей триаде. Верхний треугольник на диаграмме изображает все аспекты солнечного начала, а нижний треугольник представляет пассивное начало Исиды. Можно сказать, что весь нижний треугольник относится к началу Исиды.

После того, как Сет убил Осириса, Исида спустилась на его тело в облике сокола и смогла собрать семя из его пениса, чтобы забеременеть после его смерти и дать ему новую жизнь.

Она родила его в форме ребенка Гора, часто называемого Гарпократом; это «божественный ребенок» всех поздних египетских мистерий, и обычно он изображается как мальчик, держащий во рту палец (младенческий жест), но в поздние времена это толковалось как указание на великую тайну египетских мистерий. Его верно назвали Гором, потому что он и есть восстановленная космическая целостность во всех её аспектах. Потому я поместила его в центр, между двумя противоположными треугольниками. Он содержит in nuce [кратко, в двух словах — лат.] все многообразные аспекты других богов: это новый бог солнца, обновленное солнечное начало и божественный ребенок, обновляющий всякую жизнь на земле. Это тайная духовная цель, которая происходит от богини Исиды. Когда Исида раскрывается Луцию, то приносит ему обещание духовного обновления. Она представляется как Мать Космоса, domina rerum, это одно из имен, принадлежащих также Деве Марии. «Я владычица всей природы, высшая из всех богов и богинь, я царица духов предков (manium)». Она властвует над миром призраков.

В поздней Греции и Египте была сильная склонность к монотеизму, завершившаяся в почитании богини Исиды или Нут. В Египте небо было всеобъемлющей божественностью Нут, а все остальные боги были звездами на нём; их политеизм — это внутренний множественный аспект Единого.

С психологической перспективы монотеизм стремится к укреплению сознания, объединению личности и движению прочь от стадии одержимости. Мы наследуем черты характера, в нас проявляются противоречивые элементы предков, которые толкают из одного психического состояния в другое, и с ними эго не может сладить^[128]. Образование и упрямство пытаются свести нас воедино, но это невозможно без помощи Самости. Это единство, индивидуальность, может быть достигнуто только при помощи трансцендентальной функции^[129], выраженной, в частности, в сновидениях, воплощенной в поздней античности в образе бога Тота-Гермеса.

Исида, владычица духов предков, — это символ психической целостности, Самости, в женской форме. Она правит человеческим обществом при помощи снов. Например, она дает наставления Луцию и жрецам во сне, и сну сопутствуют синхронистичные события. В нашем случае она является Луцию и жрецу в одну и ту же ночь, так что они встречаются, благодаря принципу синхронистичности, чтобы выполнить все необходимое для преображения Луция^[130]. Позже произойдет то же самое, когда им нужно будет исправить момент его посвящения.

С этих пор Луций действует всецело под руководством снов, даже о отношению к количеству денег, необходимых для посвящения. Если в наше время минимальная плата за сеанс терапии установлена четко, то что делать терапевту, который во сне узнал, что должен взять с пациента меньше? Я бы так и сделала, но большинство терапевтов воздержится от такого шага из-за страховки и профессиональных правил. Вмешательство богов в социальный порядок уничтожено бюрократией или тоталитаризмом. Таким образом, желательно, чтобы в обществе была минимальная организация, иначе это убивает спонтанный дух и уничтожает тайную работу трансцендентной функции. Слишком интенсивная организация и множество законов исключают тайную игру богов и мешают появлению чего-то иррационального, приносящего преображение. Тот, кто верит в нормы и в то, что планы должны быть четко установлены, не дает произойти спонтанному психическому событию. Если оно происходит, его либо не замечают, отбрасывают, либо обесценивают. Так естественное человеческое сообщество нарушается или заменяется искусственным.

Люди говорят о «сближении», верят, что стремятся к «организации» человеческих отношений, тогда как подавляют то единственное, что оказалось бы действенным средством: иррациональную игру снов. Мистериальные культы были тайными обществами, состоящими из людей, «единых» в духе, и иррациональная игра могла свободно развертываться между ними. Точно такой же живой дух был в древних церквях, духовный импульс, в котором не было ничего утилитарного или «разумного». Но все в нём было организовано богами. Он был и остается «невидимой церковью»^[131].