Читать книгу - "Новый мозг - Дэниел Пинк"

Напротив, правое полушарие не выстраивает элементы в шеренгу. Его уникальный талант состоит в том, чтобы одновременно интерпретировать различные явления. Эта часть нашего мозга «специализируется на видении множества разных вещей одновременно: на том, чтобы увидеть все части геометрической фигуры и опознать ее форму; увидеть все элементы ситуации и понять ее смысл»[15].

Это свойство правого полушария делает его особенно важным при интерпретации мимики. И оно же дает людям существенное преимущество перед компьютерами. К примеру, компьютер «iMac», на котором я печатаю это предложение, способен выполнять миллион математических действий в секунду, что намного превышает способность самого развитого левого полушария на нашей планете. Но даже самый мощный в мире компьютер не способен отличать людей по лицу, хотя бы приблизительно, с той скоростью и точностью, как это умеет мой маленький сын. Различие между последовательным и одновременным можно представить себе так: правое полушарие – это картинка, левое полушарие – тысяча слов.

3. Левое полушарие специализируется на тексте, правое полушарие – на контексте.

У большинства людей язык формируется в левом полушарии (так происходит у девяносто пяти процентов правшей и семидесяти процентов левшей; у некоторых людей – это около шести процентов от всего числа – языковые функции распределены более сложным образом). Однако это не значит, что вся ответственность лежит только на левом полушарии. Происходит иначе: функции обеих частей мозга являются взаимодополняющими.

Представьте себе такую ситуацию: вечером вы с женой готовите ужин, и вдруг в самый разгар процесса ваша спутница жизни обнаруживает, что вы забыли купить самый важный в этом рецепте ингредиент. Она хватает ключи от машины, поджимает губы и зловеще цедит: «Я еду в магазин». Практически всякий человек, не имеющий нарушений мозга, сделает из этих слов два вывода: первый – жена едет в «Сейфвей»[16], второй – она вне себя от ярости. Первый вывод родился в левом полушарии – оно расшифровало звуки и синтаксис произнесенной фразы и восприняло ее буквальное значение. Однако именно в правом полушарии интерпретируется второй аспект реплики: кажущиеся нейтральными слова «Я еду в магазин» на самом деле вовсе не нейтральны. Пылающий взгляд и недобрая интонация свидетельствуют о том, что ваша жена в бешенстве.

Люди, у которых одна из половин мозга повреждена, не способны прийти к этому двойному заключению. Человек, у которого отключено правое полушарие и функционирует только левое, услышит реплику и поймет, что ваша жена сейчас поедет в магазин, но ее гнев и раздражение, вызванные предстоящей поездкой, останутся неосознанными. Человек, у которого повреждено левое полушарие, а, следовательно, функционирует только правое, поймет, что женщина, с которой вы разговариваете, рассержена, но при этом не поймет, куда она только что ушла.

Эти различия сохраняются не только при распознавании речи, но и при произношении (воспроизведении). Пациенты, у которых повреждены какие-то участки правого полушария, могут разговаривать членораздельно, соблюдая правила грамматики и пользуясь общепринятым словарем. Однако, как пишет британский психолог Крис МакМанус в своей удостоенной различных премий книге:

«Правая рука, левая рука», «их речь <…> не является нормальной: она лишена мелодических и просодических компонентов, регулирующих повышение и понижение тона, ускорение и замедление темпа, усиление и ослабление звука, эмоциональность и логические ударения. Речь без просодики похожа на компьютерные голоса, которые звучат в телефонных автоответчиках»[17].

Слегка упрощая, можно сказать, что левое полушарие регулирует то, что сказано, в то время как правое определяет то, как сказано, – то есть управляет невербальными, зачастую эмоциональными сигналами, посылаемыми взглядом, мимикой и интонацией.

Однако разница между функциями правого и левого полушария вовсе не ограничивается противопоставлением вербального и невербального. Оппозиция текст/контекст, впервые предложенная Робертом Орнштайном, распространяется намного шире. Например, существуют письменные языки, в большой степени ориентированные на контекст. В таких языках, как арабский или иврит, часто пишутся только согласные – предполагается, что читатель сам восстановит гласные в зависимости от того, о чем идет речь. Если мы прочтем на таком языке что-нибудь вроде «рздвт жчк», то будем вставлять гласные, в зависимости от общего смысла, связанного то ли с контролем за популяцией насекомых («раздавить жучка»), то ли с выгуливанием собаки в холодную погоду («раздевать Жучку»). В языках, где читателю приходится восстанавливать гласные буквы, в отличие от английского, слова пишутся справа налево[18]. А как говорилось чуть выше, движением глаз справа налево управляет правое полушарие мозга.

Контекст важен и на других уровнях языка. Например, многочисленные исследования показали, что правое полушарие отвечает за способность распознавать метафоры. Если вы скажете мне, что у Хозе сердце величиной с Монтану, то мое левое полушарие мгновенно сообразит, кто такой Хозе, что такое сердце и какова площадь Монтаны. Но когда буквальное значение этой фразы окажется невозможным (как же сердце величиной в сто сорок семь тысяч квадратных миль может уместиться в грудную клетку Хозе, размеры которой намного скромнее?), оно «призовет на помощь» правое полушарие, чтобы то обработало эту нестыковку. И правое полушарие «объяснит» левому, что дело не в том, что у Хозе необычная анатомия, а в том, что Хозе – великодушный и любвеобильный человек. «Ни одна половина мозга… не совершает работу без помощи другой, – пишет Орнштайн. – Нам необходимо, чтобы текст нашей жизни был погружен в контекст»[19].

4. Левое полушарие анализирует детали, правое полушарие синтезирует целостную картину.

В 1951 году Исайя Берлин[20]написал статью с вызывающим зевоту названием «Исторический скептицизм Льва Толстого». Издателю эта статья понравилась, но заголовок вызвал ужас, и он поменял его на более броский – «Еж и лиса», – имея в виду греческую поговорку: «У лисы уловок разных целый короб, у ежа всего одна, зато какая!» Статья под новым названием помогла Исайе Берлину прославиться, а образ, использованный в заголовке, поможет нам охарактеризовать четвертое различие между двумя половинами мозга. Левая сторона – лиса, правая сторона – еж.