Читать книгу - "Химия любви. Научный взгляд на любовь, секс и влечение - Брайан Александер"

С этого момента ученые знали, что межвидовой барьер преодолим. Знали они и то, что «мусорная» ДНК, отвечающая за различия в поведении, неодинакова даже у особей одного вида. Пока Ларри изучал «мусорную» ДНК, он обратил внимание, что не у всех степных полевок последовательность повторяющихся фрагментов одинакова. Длина этого участка гена у разных особей разная. А надо сказать, что у самцов степных полевок также есть индивидуальные особенности социального поведения: в природе примерно 60 процентов самцов образуют постоянные пары с самками, остальные всю жизнь волочатся за разными дамами.

Элизабет Хэммок, бывшая студентка Ларри, ныне работающая в университете Вандербилта, решила выяснить, связаны ли различия в длине «мусорной» ДНК гена avpr1a, которые наблюдаются у особей одного вида, с различиями в количестве вазопрессиновых рецепторов в мозге, а также с индивидуальными особенностями социального поведения степных полевок, поскольку такие различия существуют между степными и серыми полевками. Она обследовала всех полевок в колонии, нашла самцов и самок с длинными и короткими «мусорными» ДНК, а затем выступила в роли свахи, начав скрещивать «длинных» самок с «длинными» самцами, а «коротких» – с «короткими». Так Элизабет получила две группы потомков – с длинными повторностями и с короткими. После этого она отдала половину малышей матерям с противоположной версией «мусорной» ДНК, чтобы учесть минимальные различия в воспитании: если поведение детенышей, выращенных одной матерью, будет различаться, это можно будет объяснить скорее результатом работы гена, чем уровнем заботливости самки.

У самцов с длинной версией «мусорной» ДНК было больше вазопрессиновых рецепторов в нескольких участках мозга, включая обонятельную луковицу и латеральную перегородку (она делает вклад в социальную память). Эти животные были заботливыми отцами и активно заботились о своих малышах. Среди отцов с короткой версией «мусорной» ДНК только 80 процентов проявляли подобное поведение (такую же статистику получила Франсез Чампейн, сравнивая самок крыс с высоким и низким уровнями заботливости). У самок разницы в поведении, связанной с длиной гена, не было, следовательно, различия в длине гена avpr1a были существенны только для самцов.

Итак, разные версии гена – это разная манера ухода за потомством. А что можно сказать о брачном поведении и привязанности? Хэммок переложила испачканную самкой подстилку в клетку с самцами того же возраста. Самцы с длинной версией avpr1a быстрее ею заинтересовались и уделили ей значительно больше внимания, чем самцы с короткой версией. Разница наблюдалась, только если подстилка имела запах самки. Когда Хэммок предлагала подстилку с другими запахами, например ароматом банана, различий не было. Еще самцов подсаживали к сексуально восприимчивым самкам, а затем проводили тест на предпочтение партнера. Самцы с длинной версией гена проводили со своей новой невестой как минимум в два раза больше времени, чем самцы с короткой версией. Они не выказывали почти никаких предпочтений, то есть оказались никудышными женихами.

Как следует из описанного исследования, различия в длине «мусорной» ДНК могут оказывать глубокое влияние на поведение, по крайней мере в условиях жесткого контроля сверху и в апартаментах размером с обувную коробку. Но вот эксперименты, проведенные в дикой природе или в условиях, приближенных к естественным, дали противоречивые результаты. Один такой эксперимент под руководством Алекса Офира из университета штата Оклахома показал, что не всегда именно «мусорная» ДНК определяет степень привязанности полевок. Она зависит и от характера распределения вазопрессиновых рецепторов в мозге. Если у самца степной полевки мало рецепторов в так называемой поясной коре (она отвечает за пространственную память), он забывает свою территорию и становится «бродягой», спариваясь со множеством самок и производя больше потомства. Тем не менее работа гена вазопрессина, без сомнения, имеет огромное влияние на брачное и родительское поведение самцов полевок, а изменения в этом гене влекут за собой изменения в поведении.

Ларри, желая сравнить свои результаты с общей картиной генетических закономерностей, начал поиск в генетической базе данных, чтобы узнать, свойственно ли подобное разнообразие другим млекопитающим. Он изучил ген avpr1a Клинта – первого шимпанзе, чей геном расшифровали. В нем отсутствовал большой фрагмент «мусорной» ДНК под названием RS3 (сокращенно от repetitive sequence – «повторяющаяся последовательность»). Известно, что длина RS3 разная у разных людей. Шимпанзе печально известны своей жестокостью: они часто убивают детенышей и склонны к сексуальному насилию по отношению к самкам. Заинтересовавшись, Ларри вместе со своей студенткой Зои Дональдсон изучил этот участок еще у восьми шимпанзе и выяснил, что примерно у половины особей фрагмент RS3 очень похож на человеческий, а у другой половины (как и у Клинта) его не было вовсе.

В свое время Уильям «Билл» Хопкинс, психобиолог из Национального центра исследований приматов Иеркса и один из коллег Ларри, обнаружил, что такие особенности характера шимпанзе, как склонность к доминированию и совестливость, связаны с различиями в строении RS3. Самцы с двумя копиями короткой версии RS3 (полученными от отца и от матери) были значительно более агрессивными и менее склонными к общению. Кроме того, у них было меньше нейронов в передней поясной коре (области, связанной у полевок с пространственной памятью). Передняя поясная кора соединяется с префронтальной корой, о которой мы упоминали в разговоре о том, как поощрение в мозге ослабляет способность к критическому мышлению.

Карликовые шимпанзе, или бонобо, настолько близки к обыкновенным шимпанзе, что до 1929 года биологи считали их одним видом. Бонобо значительно менее агрессивны. Их трудно назвать моногамными, но они формируют прочные социальные связи, для чего часто используют секс. У бонобо фрагмент RS3 гена avpr1a, исследованный Хэммок, почти идентичен аналогичному фрагменту – AVPR1A RS3 – человека (человеческие гены обозначаются заглавными буквами). Никто не может сказать наверняка, связано ли это генетическое сходство с устройством социальной системы бонобо, однако есть один весьма примечательный факт: фрагмент RS3 влияет на распределение вазопрессиновых рецепторов в человеческом мозге, и по его строению, проводя параллели с данными, полученными Ларри на полевках, можно с успехом предсказывать, какой тип поведения более свойствен обладателю той или иной вариации RS3.

Охрана любимой, или почему он хочет надрать вам задницу

Самцы степных полевок будут защищать свои гнезда и агрессивно охранять подруг от любых посягательств, особенно со стороны других самцов. Когда на горизонте появляется незнакомая полевка, объем вазопрессина в мозге самца возрастает почти на 300 процентов. Когда хомяк чует чужака, то начинает яростно метить территорию. Подобным образом он ведет себя, если ему делают инъекцию вазопрессина в мозг. Млекопитающим всех видов, в том числе людям, свойственны подобные проявления доминирования и охрана своей самки в присутствии других самцов.

Рассказ Шона Малкахи начинается так же, как истории многих других молодых людей, попавших в неприятности: «Я встретил девушку». Сейчас ему тридцать один год. Он – симпатичный крупный мужчина с каштановыми усами, длинными баками и бородкой. У него свой магазин автозапчастей. Малкахи из тех, кто любит вечеринки, быстрые мотоциклы и не боится физически самоутверждаться. Он вырос в пригороде Чикаго в семье рабочих – ирландских католиков и все свое детство занимался вместе с братом тем, чем обычно занимаются братья из ирландских католических семей: дрался с ним. Тем не менее Малкахи считал брата своим лучшим другом. В 2001 году Малкахи был арестован за нанесение ущерба имуществу. Он поругался с кем-то на выходе из бара, где находился со своей тогдашней женой. «У того парня был автомобиль с откидным верхом, и я ляпнул по этому поводу какую-то глупость, в самом деле его оскорбил, – признаётся Малкахи. – Я сказал что-то типа: мужики не водят кабриолеты – только девки и те парни, которые присаживаются, чтобы отлить. Мне был двадцать один год, и я был настоящий засранец. Я и не думал, что он решит дать мне в табло!»