Читать книгу - "Мы. Глубинные аспекты романтической любви - Роберт А. Джонсон"

Если мужчина и женщина - друзья, значит, они в той же мере добрые "соседи" и любовники; их связь начинает соответствовать заповеди' Христа: "Возлюби ближнего своего, как самого себя". Одно из самых резких противоречий романтической любви состоит в том, что каждый влюбленный относится к своим друзьям великодушнее и мягче, чем он когда-либо относился к своему возлюбленному! Когда люди общаются с друзьями, они очаровательны, отзывчивы и великодушны. Но, приходя домой, они очень часто дают волю своему гневу, обидам, настроениям и фрустрациям, связанным с другим.

Когда два человека "влюбляются", о них обычно говорят, что они стали "больше, чем друзья". Но проходит какое-то время, и оказывается, что они стали гораздо "меньше", чем друзья.

Большинство считает "влюбленность" более интимной и более значимой, чем "простая" дружба. Но почему же тогда влюбленные отказывают друг другу в самоотверженности, доброте и доброй воле - в том, что они готовы дать своим друзьям? Люди не обременяют друзей своими проекциями, не заставляют их играть роль козлов отпущения в приступах плохого настроения, делать их счастливыми и обеспечивать им полноту жизни. Почему же влюбленные налагают такие обязательства друг на друга? Это происходит потому, что культ романтизма приучил нас ожидать, что все проекции воплотятся, все желания исполнятся и все фантазии окажутся истинной правдой, если есть человек, в которого мы "влюбились". В одном из брачных обрядов жених и невеста говорят друг другу одну-единственную фразу: "Ты станешь моим лучшим другом". Так они постигают науку, как становиться друзьями в совместной жизни, что делать, чтобы отношения имели все характерные черты, присущие дружеским; они учатся ставить эти отношения во главу угла при распутывании сложных узлов любовных отношений.

Мы можем многое узнать о человеческой любви, обратившись к восточной культуре и ее традициям.

Проведя какое-то время в Индии и Японии, я видел там браки и любовные отношения, которые строились отнюдь не на романтизме, а на теплой, внимательной и терпеливой любви. Индусы - непревзойденные мастера в искусстве земной любви. Мне кажется, это произошло потому, что они никогда не старались строить взаимоотношения, опираясь на романтическую любовь. Индусы автоматически разделяют все, что обычно смешивают на Западе: они знают, как поклоняться аниме, архетипам и богам - обитателям внутреннего мира. Они знают, как сохранить свои переживания божественности, и умеют отличать их от брачных и личных отношений.

Индусы воспринимают внутренний мир на символическом уровне. Они переводят архетипы в образы и внешние символы через храмовое искусство и аллегорический ритуал. При этом они никогда не проецируют богинь и богов на жен и мужей. Они относятся к воплощенным архетипам как к символам иного мира и считают себя обыкновенными людьми. Поэтому они не предъявляют партнеру нереальных требований и не разочаровываются друг в друге.

Индус не требует от жены стать анимой, взять его в другой мир или воплотить в себе все совершенство и накал его внутреннего мира. Поскольку лирическое религиозное переживание до сих пор составляет часть индийской культуры, индусы не стремятся подменить брачные и земные отношения соединением с душой! Они находят своих богов в храме, в процессе медитации, а иногда видят их в гуру. Они не заставляют насильно стать внутренними внешние отношения. Сначала западный мужчина не решается следовать тем путем, которым идут индусы. Такая любовь его не впечатляет, она кажется ему недостаточно теплой и страстной, чтобы удовлетворять западному романтическому вкусу. Но, продолжая спокойно и внимательно наблюдать, он приходит в изумление от предрассудков западной культуры, и его берут сомнения в том, что романтическая любовь оказывается единственной подлинной любовью. Для индийских брачных отношений характерна спокойная постоянная нежность и глубокая эмоциональная связь. Они стабильны, ибо не включаются в свойственные западному человеку драматические колебания между "влюбленностью" и "разочарованием" обожанием и освобождением от иллюзий.

В традиционном индийском браке обязательства мужчины перед женой не зависят от "влюбленности" в нее. Так как он ни разу не был "влюблен", он не может "разочароваться". Его отношение к жене зиждется на том, что он любит ее, а не влюблен в идеал, который на нее проецирует. Его отношения не прекращаются в один прекрасный день вследствие "разочарования" или встречи с другой женщиной, оказавшейся новым экраном для его проекций. Он имеет обязательства перед женой и семьей, а не перед проекцией.

Мы привыкли считать себя более "рассудительными" по сравнению с простыми индийцами.

Но в сравнении с ними среднестатистический житель Запада подобен быку с кольцом в ноздрях, который следует за своими проекциями от одной женщины к другой, ни с одной из них не вступая в близкие отношения и при этом не возлагая на себя никаких обязательств. В сфере чувств, любви и интимности индусы обладают дифференцированным, высоко развитым и утонченным сознанием. В этой сфере они преуспели гораздо больше нас.

Одно из самых интересных и поразительных моих наблюдений в отношении индусов, следующих своим традициям, связано с тем, насколько раскрепощенными и психологически здоровыми являются их дети. Дети в индийских семьях никогда не вырастают невротиками, ибо им не присущи внутренние конфликты, свойственные многим детям на Западе. Они постоянно купаются в человеческих эмоциях, ощущая мирный и спокойный эмоциональный поток между родителями. Они чувствуют стабильность, незыблемую безмятежную атмосферу семейной жизни. Их родители постоянно между собой договариваются, поэтому дети не слышат, как они обвиняют друг друга в том, почему брак "потерял всякий смысл". Угроза расставания и развода не витает над ними, как призрак.

Мы, люди, живущие на Западе, не можем повернуть время вспять. Мы не в состоянии пойти тем путем, которым пошли индусы. Мы не можем разрешить противоречие Запада, имитируя привычки и установки людей Востока, и претендовать на то, чтобы иметь "восточную" душу вместо "западной". Нам приходится иметь дело со своим "западным" бессознательным, со своими "западными" психическими травмами. Нам следует отыскать целебное средство в собственной "западной" душе. Выпив любовное зелье, мы включились в романтическую эпоху своей эволюции, и единственный путь выхода из нее - путь вперед. Мы не можем ни возвратиться, ни топтаться на месте.

Тем не менее мы можем научиться у жителей Востока способности выходить за границы своего Я, за рамки своих предпочтений и верований, чтобы увидеть новую перспективу. Нам., нужно научиться этому, чтобы подойти к любви с разных сторон, не обременяя себя культурными догмами.

Мы можем узнать, что отношения между людьми неотделимы от дружбы и долга. Мы можем понять, что суть любви не в том, чтобы использовать другого для достижения своего счастья, а в том, чтобы поддерживать человека, которого любим. Мы можем открыть нечто очень важное и поразиться своему открытию: мы всегда больше нуждались в том, чтобы любить самим, а не быть любимыми.