Читать книгу - "Родители без границ - Кристина Гросс-Ло"

Проработав не один год психологом в летнем лагере, Эллен думала, что ее ничем не удивить. Попадались грубые и невоспитанные дети, были и такие, кто не стеснялся поднять на нее руку. Конечно, глупо ожидать идеального поведения от пяти-шестилетних детей, ведь многие из них только учатся делиться, внимательно относиться к окружающим, ждать своей очереди и слушать, когда другие говорят. Но в тот день Эллен пришлось особенно тяжко: новичок по имени Гарри все время перебивал других детей и отнимал вещи у психолога. Когда все сели в круг, он стал говорить ребятам, что они скучные, и хвастался тем, как много знает. Стоило Эллен взять книгу с картинками – и Гарри тут же встал перед ней, чтобы другим ничего не было видно. Потом притащил пакет с чипсами и потребовал, чтобы воспитательница его открыла. Поведение мальчика было настолько вызывающим, что и дети, и взрослые старались держаться от него подальше.

В конце дня Эллен попыталась поговорить с мамой Гарри, Бриджет. «Ой, знаю, он такой импульсивный! – со смехом заявила она. – Прямо как щенок. Но у него очень высокий IQ!» Эллен не в первый раз встречала родителей, которые гордились интеллектом своих детей и не обращали внимания на то, как отвратительно те себя ведут. В разговоре с психологом такие родители либо принимались защищать своих «импульсивных» чад, либо пожимали плечами и твердили, что развить индивидуальность ребенка важнее, чем научить его сопереживать. А многолетний опыт Эллен подтверждал: пока Бриджет не признает, что поведение Гарри доставляет людям неудобства и не дает ему завести друзей, ничего не изменится.

Большинство родителей хотят, чтобы их дети были добрыми и сознательными. Хотя у всех у нас разные критерии приемлемого поведения (мама Гарри, например, искренне считает, что беспокоиться ей не о чем), вряд ли кто-нибудь обрадуется, если его вызовут в школу или детский сад из-за того, что ребенок грубит и нарушает дисциплину. Проблема в том, что родители зачастую сами плохо представляют, как воспитать в детях сознательное отношение к окружающим. Кто-то делает акцент на хороших манерах: постоянно напоминает ребенку, что надо быть вежливым, при помощи наводящих вопросов («Какую чудесную игрушку тебе подарили! Что надо сказать?») или прямых указаний («Ай-ай-ай, ты зачем его/ее стукнул (а)? Попроси прощения!»); требует, чтобы тот говорил «пожалуйста», если хочет добавки, и старательно прививает правила этикета – рассказывает о важности рукопожатий, учит смотреть в глаза собеседнику и говорить «Приятно познакомиться». Мы учим детей быть вежливыми, полагая, что таким образом воспитываем в них доброту, ведь хорошие манеры позволяют детям проявить уважение и участие.

Другие родители – такие, как Бриджет, – напротив, считают, что правила вежливости старомодны и бессмысленны, они только мешают энергичным и самостоятельным детям, поскольку загоняют их в формальные рамки. Хизер Шумейкер, автор книги «Можно не делиться», подчеркивает, что формальное «извини» зачастую позволяет детям выкрутиться из неприятной ситуации, не задумываясь о последствиях своих действий, и не имеет никакого отношения к искреннему раскаянию.

В 1960-1970-е традиционные ценности (включая вежливость) стали казаться чересчур консервативными; на первый план вышли самооценка и персональный рост, людей последовательно убеждали, что личное счастье важнее. К тому времени многие родители, педагоги и социологи задумались о том, что не следует связывать детей социальными условностями – свобода самовыражения принесет им куда больше пользы. Казалось бы, логично: чем заставлять ребенка подчиняться формальным правилам, лучше разобраться в мотивах его поведения.

Сегодня американские родители (особенно те, что считают себя прогрессивными и свободными от предрассудков) полагают навязывание детям правил поведения отголоском устаревшего авторитарного воспитания. Неискренние извинения ни к чему не приведут. Куда полезнее будет вместе с ребенком разобраться в том, что он сделал не так, и постараться это исправить: если ты толкнул товарища, а он упал и поранился, то сбегай принеси пластырь. Подход сам по себе здравый, он помогает детям проникнуться состраданием. Но по сравнению с большинством других культур американцы в своем отказе от социальных условностей и норм зашли слишком далеко.

В 1970 году главной целью большинства первокурсников в США был поиск смысла жизни; в 2005-м практически все студенты в первую очередь хотят заработать много денег. За последние тридцать лет сопереживание уступило место эгоцентризму, и сегодня многие сталкиваются с «серьезным недостатком вежливости».

Ричард Вайсбурд, семейный психолог, преподающий в Гарвардской магистратуре, и автор книги «Родители, которыми мы хотим стать», обратился к старшеклассникам нескольких американских школ с просьбой рассказать, чего они хотят от жизни, распределив цели по степени важности. Две трети принявших участие в опросе на первое место поставили личное счастье; оказалось, мало кто стремится быть неравнодушным членом общества. И дети уверены, что родители одобрили бы их выбор. Пообщавшись с ними, Вайсбурд обнаружил, что старшеклассники не ошиблись. В отличие от старшего поколения, современные родители ясно дают понять своим детям, что счастье важнее доброты.

Как за несколько десятилетий все успело так измениться? Это прекрасно, что мы воспитываем независимых мыслителей, которые осознают свое право на счастье. Плохо, что в какой-то момент эгоизм подрастающего поколения перешел все границы. Обесценив вежливость и поставив индивидуальное выше общего, мы забыли научить наших детей доброте.