Читать книгу - "Секс на заре цивилизации. Эволюция человеческой сексуальности с доисторических времен до наших дней - Касильда Жета"

Если бы оценка роста популяции Мальтуса имела хоть какое-то отношение к реальности, то он, а значит и Дарвин, были бы вправе предположить, что сообщества людей были «обречены на нехватку пространства» и, следовательно, на «состояние непрекращающейся войны друг с другом». В «Происхождении человека» Дарвин пересматривает расчёты Мальтуса и пишет: «Цивилизованные популяции, как, например, в США, при благоприятных условиях могут удваивать своё число за 25 лет. С [такой] скоростью современное население Соединённых Штатов (30 миллионов) за 657 лет покроет всю земную поверхность так густо, что на четверых человек придётся всего по одному квадратному ярду суши»194.

Если бы, как утверждал Мальтус, доисторический человек удваивал свою численность каждые 25 лет, такие допущения были бы резонными. Но он не удваивал, и они не резонны. Сегодня известно, что перед наступлением земледельческой эры популяция наших предков удваивалась не каждые 25 лет, а каждые 250 тысяч лет. Мальтус (а за ним и Дарвин) ошибся в расчётах в каких-то десять тысяч раз195.

Мальтус полагал, что страдания людей, свидетелем которых он был, отражали внутреннее, неизбежное состояние мира людей и животных. Он не понимал, что переполненные отчаянием улицы Лондона конца XVIII – начала XIX века очень далеки от реального отражения доисторических условий жизни человека. За полтора столетия до этого Томас Гоббс сделал ту же ошибку, когда высосал из пальца картины доисторической жизни, экстраполируя на прошлое собственные злободневные наблюдения.

ОЦЕНКА РОСТА НАРОДОНАСЕЛЕНИЯ ЗЕМЛИ196

Томас Гоббс (1588–1679) был прирождённый паникёр. У его матери начались преждевременные роды, когда она услышала, что испанская армада собирается напасть на Англию. Много лет спустя Гоббс писал, что мать «родила близнецов: меня и страх». Книга «Левиафан», знаменитая описанием доисторической жизни как «одинокой, бедной, злобной, жестокой и короткой», была написана в Париже, где он скрывался от врагов, а врагов он наплодил потому, что поддерживал монархию во время гражданской войны в Англии. Работа была практически заброшена, когда его поразила тяжелейшая болезнь, из-за которой он в течение шести месяцев находился между жизнью и смертью. После публикации «Левиафана» во Франции ему опять стали угрожать смертью, на этот раз такие же эмигранты, как и он. Их оскорбила антика-толическая направленность книги. Он вернулся в Англию, умоляя о прощении тех, от кого с таким трудом скрылся одиннадцать лет назад. Хотя ему было позволено остаться, церковь запретила его книгу. Оксфордский университет и запретил, и сжёг её. Про внутренний мир Гоббса написал историк культуры Марк Лилла: «Христиан преследовали призраки апокалипсиса; [они] настигали и убивали своих единоверцев с той маниакальной яростью, которую некогда берегли для мусульман, евреев и еретиков. Это было безумием»197.

Безумие своего времени Гоббс почёл за норму и распространил его на доисторические эпохи, о которых он не знал практически ничего. То, что Гоббс называл «человеческой природой», было проекцией Европы XVII столетия, где жизнь большинства была, мягко выражаясь, непростой. Но хотя в них и верят уже сотни лет, мрачные фантазии Гоббса о жизни доисторического человека были примерно так же близки к действительности, как заключения о сибирских волках, сделанные на основании наблюдений за бродячими собаками Тихуаны.

В оправдание Мальтуса, Гоббса и Дарвина можно лишь сказать, что у них попросту не было достаточно фактических данных. К огромной чести Дарвина, он это понимал и всю жизнь посвятил коллекционированию видов, их подробному описанию и переписке со всеми, кто мог снабдить его полезной информацией. Но и этого было недостаточно. Лишь спустя много десятилетий были открыты все необходимые факты.

Сегодня мы их имеем. Учёные знают, как «читать» древние кости и зубы, делать радиоуглеродный анализ пепла из костров плейстоцена, отслеживать изменения в митохондриальных ДНК наших предков. Информация, которую они добыли, решительно опровергает видение доисторической эпохи, выдуманное Гоббсом и Мальтусом и наивно проглоченное Дарвином.